Дело сибирского душегуба

– Малеев, все кончено! Будь мужиком, прими эту чертову реальность! Ты трахался с бабой в нашей постели, будучи уверен, что я на работе. И предлагаешь тебя простить? Поимей мужество, Малеев, не ной, что бес попутал, жить негде. Забирай свои вещи и катись к Елкиной. Уверен, она тебя приютит. Но знаешь, баба не дура, понимает, что если ты со мной так поступил, то и с ней так же поступишь. Уходи, Малеев, будь человеком, – взмолилась я. – Мне и без тебя тошно. В понедельник придешь, заберешь свои вещи.

– Может, хоть покормишь? – сник этот несчастный. – Светка готовить не умеет. Ты тоже не повар, но хотя бы не травишь. Да и нет ее, к матери в больницу на ночь умотала. У нас рыбка в морозилке есть, я знаю. Там немного, но мне хватит, быстро пожарю…

– Блистательно, Малеев, – восхитилась я. – И рыбку съесть, и на елку влезть. Может, тебе еще и рюмочку налить? Ладно, горе луковое, жарь свою рыбу, но, чур, не засиживаться, спать пора. Поел – и отвали, моя черешня.

Я сметала с пола осколки, украдкой посмеиваясь, а Малеев колдовал на кухне. Гремели шкафы, шипело масло на сковородке. Светильник свой срок завершил ударно – аж железо погнулось.

– Милая, посиди со мной, – жалобно протянул Малеев. – Давай поговорим, не уходи…

Он давился своей камбалой, а я сидела на пионерском расстоянии, скрестив руки на груди, и выражала полное презрение. Где же раньше была моя проницательность? Все отдала работе, не видела, что происходит под носом. Витька, подлец, променял меня на Елкину, а теперь с такой же легкостью готов поменяться обратно. А Светка дура, свято верит, что у них все будет, как в сказке. Малеев жадно ел, поглядывая на меня со щенячьей преданностью. «Сейчас насытится и будет окучивать», – подумала я. Смотрела на него и еле сдерживала улыбку. «Витя Малеев в школе и дома», блин. Была в пятидесятые годы популярная книжка Николая Носова, посвященная бытию обычного советского школьника. Местами забавная, местами нравоучительная. Но написанная талантливо. Совпадение было стопроцентным. Над Малеевым ржали, ехидно спрашивали, поделился ли писатель с ним авторским гонораром. Впрочем, Витька мог за себя постоять, рука у него была тяжелая. Но все равно у него за спиной хихикали. Та история давно забылась. Из школьного хулигана выросло что-то непутевое, хотя и обладающее высшим образованием.

– Ладно, я виноват, – Малеев закончил трапезу и сыто срыгнул. – Глупо не признать свою вину. Но ведь и ты, Ритуля, не ангелок на этажерке. Давай вспомним, сколько раз за последний год…

Он говорил, распалялся, приводил доводы в свою пользу – смешные, но с видимостью логики. Я тоже начала распаляться, собралась ударить контраргументами. Ну все, держите меня семеро. Но затем передумала. Зачем? Сколько можно себя растрачивать? Малееву ничего не докажешь, мужик всегда прав.

– В общем, давай обо всем забудем, – миролюбиво предложил Малеев. – И начнем все заново, с чистого листа.

– Согласна, – сказала я. И быстро добавила, чтобы он не раскатывал губу, – но только с первой частью твоей декларации. Давай обо всем забудем, Малеев. Шесть лет – это много, но сделаем вид, что их не было. Знаешь, дорогой, – я немного помялась, – ведь дело даже не в том, что ты мне изменил в нашей супружеской кровати.

– А в чем? – физиономия Малеева вытянулась от удивления.

– А в том, что я ничего не почувствовала, – объяснила я. – Ни горя, ни потрясения, ни даже злости. А ведь ты ложе наше испоганил, белье пришлось выбросить. Вот смотрела я на вас, совокупляющихся – и хоть бы что, представляешь? Нормальная баба бросилась бы с кулаками, за нож бы схватилась – а мне вот совершенно было фиолетово. Так, немного удивилась, не более того. Понимаешь, к чему клоню?

– Не понимаю… – Малеев было воспрянул, а теперь опять начал скисать.

– Не осталось к тебе ничего, Малеев, – популярно объяснила я. – То есть вообще ничего, пустота. А это самое страшное. Поэтому давай вести себя как нормальные люди. Мой посуду и вытряхивайся из моей квартиры. Из МОЕЙ – понимаешь смысл слова? На машину тоже не облизывайся, да и водить все равно не умеешь. И давай без сцен. Ты же не в тюрьму уходишь, Елкина нормальная баба… если присмотреться. И без воплей, не багровей. Посмотри на меня внимательно. Представь, что такое тротиловый эквивалент. Угроза позвонить моим коллегам остается в силе. А они очень не любят, когда их будят посреди ночи…