Дело смотрительницы

Основываясь на всем услышанном далее, я сделала вывод, что миссис Роудс принадлежала к числу тех романтических натур, которые любят приврать и проходят по жизни, приукрашивая все, что с ними происходит. Число всяческих приключений, которые, по ее словам, происходили с ней за год, просто поражало воображение. Если случалось поскользнуться на кожуре от банана, то в ее устах это превращалось в историю о том, как она оказалась на волосок от гибели. Если вдруг загорался абажур на лампе, то в ее передаче получалось, что она чудом и с риском для жизни спаслась из горящего дома.

Мистер Роудс привык не придавать значения ее словам. Так что на рассказ о какой-то женщине, чьего ребенка она сбила во время автомобильной аварии, после чего тот оказался в больнице, и которая поклялась отомстить, он даже не обратил внимания. Это случилось до их свадьбы, и хотя жена иногда читала ему письма, полные безумных угроз, он подозревал, что она сама их и сочиняет. Такое с ней действительно прежде случалось – ну, может, раз или два. То была женщина истерического склада, которой непрерывно требовались драмы и потрясения.

В этом, по-моему, как раз нет ничего слишком уж необычного; у нас, например, в деревне есть молодая дама, которая ведет себя точно так же. Опасность для таких людей заключена в том, что, когда с ними происходит действительно что-то необычное, им никто не верит. Кажется, в данном случае все оказалось именно так. Полиция, на мой взгляд, просто сочла, что мистер Роудс водит ее за нос, чтобы отвести от себя подозрения.

Тогда я спросила, не останавливалась ли в гостинице какая-нибудь женщина, путешествующая одна. Оказалось, их было даже две: миссис Грэнби, вдова англичанина, служившего в Индии, и миссис Каррутерс, старая дева, напоминавшая скорее старую клячу и не выговаривавшая звук «г». Мистер Питерик добавил, что, сколько ни расспрашивал, ему так и не удалось найти никого, кто видел бы хоть одну из них вблизи места преступления и что нет никаких оснований подозревать, что одна из них может оказаться к нему хоть сколько-нибудь причастна. Я попросила описать их внешность. Он рассказал, что миссис Грэнби – особа лет пятидесяти с рыжеватыми, довольно неряшливо причесанными волосами и болезненно желтоватым лицом. Одежда ее весьма живописна и сшита в основном из натурального шелка и других тканей в том же духе. Мисс Каррутерс около сорока, у нее стриженые, как у мужчины, волосы, она пользуется пенсне и носит строгие юбки с пиджаками мужского покроя.

– Надо же, – проговорила я, – дело все усложняется.

Мистер Питерик посмотрел на меня вопросительно, но я не хотела раньше времени раскрывать карты и потому спросила, что именно сказал им сэр Малькольм Оулд.

Сэр Малькольм считал, что ему удастся получить благоприятное заключение медицинской экспертизы и придумать, как преодолеть трудности, связанные с отпечатками пальцев. Я спросила мистера Роудса, что он об этом думает, и тот ответил, что все доктора глупы, а он лично не верит, что жена сама себя зарезала.

– Не такой она человек, – сказал он просто, и я ему поверила. Люди с истерическими наклонностями самоубийство обычно не совершают.

Я подумала с минуту, а затем спросила, выходит ли дверь комнаты, где находилась миссис Роудс, непосредственно в коридорчик. Мистер Роудс ответил, что нет; там имелось еще нечто вроде маленькой прихожей, откуда вели двери в туалет и ванную. Заперта и закрыта изнутри на засов была именно дверь, ведущая из спальни в эту прихожую.

– В таком случае, – заметила я, – все очень просто.

Все было и вправду чрезвычайно просто. Дело в том, что никому не пришло в голову взглянуть на ситуацию с другой стороны.

И мистер Питерик и мистер Роудс так на меня уставились, что я смутилась.

– Возможно, – произнес, наконец, мистер Роудс, – мисс Марпл не до конца представляет себе всю сложность этого дела.

– Напротив, – пришлось возразить мне. – Думаю, что очень хорошо представляю. На вопрос, кто виновен в смерти миссис Роудс, может быть всего четыре ответа. Ее могли убить муж, горничная, она могла совершить самоубийство, либо ее мог убить кто-то, кого никто не видел.

– Последнее исключено, – вмешался мистер Роудс. – Пройти через комнату, где я находился, было невозможно; я бы увидел, но даже если бы кто-то ухитрился войти через дверь комнаты, где находилась жена, так, чтобы не заметил электрик, как, черт побери, ему удалось выйти, заперев дверь изнутри, да еще на засов?

Мистер Питерик посмотрел на меня и ободряюще произнес:

– Ну, мисс Марпл?

– Мне бы хотелось задать один вопрос. Мистер Роудс, как та горничная выглядела?

Тот задумался, а потом сказал, что не помнит наверное, но, кажется, она была довольно высокой… А вот светловолосой или темной – сказать трудно. Я обратилась к мистеру Питерику и задала тот же вопрос.

Он тут же вспомнил, что она среднего роста, у нее довольно светлые волосы, голубые глаза и на щеках достаточно сильный румянец.

Мистер Роудс заметил:

– Вы гораздо наблюдательнее меня, Питерик.