Дело совести (сборник)

— Давайте только не будем переходить на личности, рановато еще как-то, — вступил Микелис. — Историю свою ты рассказал, и безо всяких прикрас — значит, наверно, должна быть какая-то причина, что ты так вот взял все и выложил. Рассчитывать на прощение — или хотя бы на не слишком суровое осуждение — можешь, только если назовешь причину. Давай, колись.

— Дело вот в чем… — произнес Кливер и впервые несколько оживился. Он подался вперед (в мерцающем газовом свете резко выступили скулы, по сравнению с зияющими провалами щек) и наставил чуть подрагивающий палец на Микелиса. — Майк, ты вообще представляешь себе, на чем мы тут сидим? Для начала, хотя бы — ты в курсе, сколько тут рутила [11]?

— В курсе, конечно, — ответил Микелис. — Агронски рассказывал, сколько тут чего. С того времени я только и ломал голову, как бы обогащать руду прямо здесь. Если мы проголосуем за то, чтобы планету открыть, наши проблемы с титаном будут решены на век вперед; если не на дольше. То же самое я изложу в своем персональном отчете. Ну и что с того? Гипотеза такая была еще до посадки, чисто из дистанционных измерений планетарной массы.

— А как насчет пегматита [12]? — вкрадчиво поинтересовался Кливер.

— Что значит «как»? — озадаченно переспросил Микелис — Полагаю, его тут более чем достаточно — правда, руки проверить у меня так и не доходили. Титан — да, это важно; но литий… Для ракетного топлива его уже лет пятьдесят, как не используют.

— И слава Богу, — добавил Агронски. — Эти древние двигатели Ли-Флуора взрывались, прямо как боеголовки. Малейшая утечка топлива — и ба-бах!

— Тем не менее, Майк, на Земле до сих пор литий стоит двадцать тысяч долларов за английскую тонну [13]— ровно столько же, сколько в шестидесятых годах прошлого века, ну там, с учетом изменения курса. Это тебе ни о чем не говорит?

— Гораздо больше меня интересует, что это говорит тебе, — произнес Микелис — Сколотить состояние на этой экспедиции никто из нас все равно не сколотит, будь даже планета вся из себя внутри платиновая, что маловероятно. И если дело только в цене, то, учитывая, сколько тут лития, на Земле она быстренько упадет. Да и на что он, по большому счету-то, сдался?

— Бомбы из него делают, — сказал Кливер. — Настоящие. Ядерные. Для контролируемого синтеза от лития проку мало, но для бомбочки мегатонн эдак на несколько дейтериевая соль — самое то, что надо.

На Руис-Санчеса с новой силой накатили головокружение и усталость. Именно этого он и боялся; возьмем планету, названную Литией только из-за того, что состоит, на первый взгляд, в основном, из камня [14], — и обязательно кто-нибудь в лепешку расшибется, отыскивая на ней металл литий. И не дай Бог найдет.

— Пол, — произнес он, — я передумал. Даже не напорись ты на «ананас» свой, все равно я узнал бы, в чем дело. Когда ты тогда вернулся, то обмолвился, что ищешь пегматит и что, по-твоему, здесь можно было бы развернуть производство трития в промышленных масштабах. Очевидно, ты думал, я в этом ничего не смыслю. Но ты все равно уже тогда проговорился, даже если бы не «ананас». Ты явно не слишком наблюдателен — и что касается меня, и что касается Литии.

— Сейчас-то легко, — снисходительно бросил Кливер, — говорить: мол, я всю дорогу знал.

— Легче легкого — особенно со столь неоценимой помощью, — отозвался Руис-Санчес. — Сомневаюсь только, чтобы твои виды на Литию одним этим и ограничивались — водородные бомбы клепать. Более того, вряд ли ты даже к этому, на самом-то деле, ведешь. Чего тебе больше всего на свете хочется — так это вообще убрать Литию куда-нибудь подальше. Ты терпеть эту планету не можешь. Ты хотел бы думать, будто на самом деле ее и нет вовсе. Потому и такой пафос — вопреки всему развернуть здесь военное производство; тогда-то уж точно из соображений безопасности Литию объявят закрытой. Так ведь?