Дело Судьи Ди

— А это… — Кай с широкой улыбкой на круглом лице уставился на кота. — А это, как я понимаю, и есть легендарный преждерожденный Судья Ди, гроза человеконарушителей и все такое?

Услышав свое имя, четвероногий фувэйбин оставил лапу в покое, неторопливо подошел к Кай Ли-пэну и благосклонно обнюхал его сапог.

— Да, еч Кай, это именно он.

— Какой… э-э-э… крупный человекоохранитель! — Ли-пэн отвесил и коту поклон, немного шутливый, но Судья Ди совершенно на него не обиделся; по крайней мере, на его морде не отразилось никаких чувств. — Весьма рад знакомству, много наслышан. Прошу, прошу! — Кай широко взмахнул рукавом, увлекая Бага за собой в глубину чайной. — Выпьем по чашечке, здесь заваривают изумительный «Орхидеевый снег».

«Орхидеевый снег» был чай прославленный, дорогой, считался одним из лучших жасминовых, хотя Баг положительно не улавливал разницы в цветочных чаях. Дорогой ли, дешевый — вкусовые оттенки, по его мнению, могли понять только какие-нибудь уникальные, обладающие повышенной чувствительностью знатоки, к каковым ланчжун себя не относил. Иное дело — «Пуэр». «Пуэр», особенно «Золотой» — это да, это чай, это вкус, это аромат, это ощущения, это… Да что говорить, лучше один раз попробовать.

Однако же, зная давнее пристрастие Кая к жасминовому чаю, Баг ничего не сказал, а лишь благосклонно кивнул, когда они уселись в самом дальнем углу, за ширмой, на которой бессмертные кушали чай в обществе отца ордусской генетической науки Крякутного, — пожилой ученый в изображении местных ширмоделов не совсем походил на себя, но Баг определенно знал, что изображенный между хромым Ли Ге-гуаем и феей Хэ Сянь-гу[19] кряжистый преждерожденный в бороде — именно Крякутной, ибо уже не первый раз сталкивался с этим распространенным в Ханбалыке живописным сюжетом. В какой-то харчевне ланчжун однажды видел Крякутного, беседующего с прославленным полководцем древности Чжугэ Ляном: великие люди были рельефно высечены в граните стены, а между ними ваятель несколькими выразительными штрихами обозначил походный столик с расстеленными на нем свитками; так что с тех пор Баг подобным вещам перестал удивляться. Ибо таков удел мудрых — быть воспетыми в народных сказаниях и изображенными на ширмах и фресках.

А то, не ровен час, и фильму снимут… да, того и гляди, многосерийную… Вроде как «Приоткрытая книга» или «Укрощение строптивого огня»…

И что в том дурного? Ровным счетом ничего, кроме доброго!

Заметив кивок Бага, выскочивший из-за ширмы прислужник картинно, с высоты в десять, наверное, цуней наполнил его чашку кипятком, не пролив при том ни капли, закрыл крышкой и бесшумно удалился.

— Ну как тебе гостиница, драг еч? — Кай взял свою чашку, сдвинул крышку и поднес ко рту. — Ты ведь первый раз в «Шоуду»? Хорошо спал? Ах, прекрасный чай!..

— Да. Все хорошо. Только… — Перед внутренним взором Бага на какое-то мгновение вновь появилась бледная ночная гостья; сказать? не сказать?

— Что «только»? Что-нибудь не так? — Ли-пэн обеспокоенно отставил чашку. — Ты говори, говори, драг еч. Это же моя работа.

Да три Яньло, в конце концов! Мало ли, что привидится… Да и Кай взволнуется, а сейчас у него и другой мороки полно, в преддверии праздника-то. И как сказать? Мол, было мне видение, а может, и не видение, но только заходила какая-то преждерожденная сквозь закрытую дверь, а потом взяла и растаяла как туман?

— Только спал я плохо, — успокаивающе улыбнулся Баг. — Это, наверное, от усталости. Все же путь к вам неблизкий. — Он положил руку на загривок сидевшему на соседнем табурете коту; стал поглаживать. Судья Ди тихонько замурлыкал. — Вертелся всю ночь, еле заснул. Знаешь, еч, как это бывает?

— Ну… да. — Вот в этом был весь Кай Ли-пэн. Если бы Багу пришлось составлять его членосборный портрет, то помимо чисто внешних черт ханбалыкского приятеля он обязательно бы указал вот это «ну… да» — с небольшой, хорошо акцентированной паузой между словами и короткой, искренней и оттого обезоруживающей улыбкой. — Я сам плохо сплю в последние две седмицы, — продолжал между тем Кай, — работы просто море. Кажется, вся Поднебесная к нам съехалась. И гокэ прибыло — тьма. Сегодня с утра, вот, ютаи[20] приехали, я только что от них. Да ты сам увидишь на приеме.

— Да-да, ты весь в делах, как и обычно, — усмехнулся Баг, прихлебывая чай: надо же, вкусно!

— Ну… да. Какие у нас планы?