Дело тайны падчерицы

— И именно этим она убедит их в том, — подчеркнул Мейсон, — что кто-то надул их и приказал ей держать рот на замке.

— Да, представляю ее положение.

— Вот поэтому, Пол, у нее должна быть постоянная охрана. Только она об этом ничего не должна знать. Пускай за ней постоянно следят двое или даже трое человек. Установи также микрофон в ее автомашине.

— Думаю, что не нужды напоминать, — сказал Дрейк, — что ты ведешь чрезвычайно опасную игру. Эти парни знают дело.

Мейсон брезгливо поморщился.

— Я тоже знаю свое дело, Пол.

Глава 6

Вскоре после полудня в кабинет Мейсона вошла Делла Стрит и сказала:

— Тебе опять придется пережить несколько неприятных минут, шеф.

— В чем дело? — спросил адвокат.

— Пришла Розена Эндрюс. Она необычайно раздражена, просто рвет и мечет. Глаза прямо горят от ярости.

— Как ты думаешь, зачем она пришла?

— Она ничего не говорит, только заявляет, что должна видеть тебя по чрезвычайно важному, сугубо личному делу.

— Что ж, ничего не поделаешь, Делла. Пусть войдет… Интересно, что это за женщина? Вдруг она выхватит из сумочки пистолет и начнет стрелять?

Или же подойдет к столу и покажет когти?

— Она может сделать и то и другое. Она, по-моему, не считается ни с кем, если я правильно сужу о ее характере.

— Ты редко ошибаешься. Что ж, пусть войдет.

Делла Стрит приоткрыла дверь, и в кабинет прошла раздраженная двадцатитрехлетняя девушка. Ее голубые глаза излучали гнев.

— Вы — Перри Мейсон?

— Да.

— Я требую, чтобы вы не вмешивались в мои дела! Я еще не знаю, к кому именно обращусь с жалобой на вас, в ассоциацию адвокатов или в полицию…

Мейсон в удивлении посмотрел на нее.

— Я вмешиваюсь в ваши дела?

— Да, и вы это прекрасно знаете.

— Может быть, вы присядете и все подробно расскажете?

— Я не собираюсь этого делать. Этой ужасной рекламы в утренних газетах вполне достаточно. Мне известно, что мой отчим звонил вам вчера по срочному делу. Нужно отдать вам должное за этот план.

— Какой план? — поднял брови Мейсон.

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Выловить банку, подменить письмо и вложить лишние полторы тысячи долларов и… Ради Бога, скажите, что вы собираетесь сделать, мистер Мейсон?

Адвокат улыбнулся и сказал:

— Но не сейчас, когда вы в таком настроении, мисс Эндрюс. Разговор произойдет только тогда, когда вы сможете взглянуть на дело совершенно спокойно.

— Но я желаю знать!

— Вы сейчас слишком возбуждены и не в состоянии внимательно слушать.

— Я имею право!

— Вы еще не объяснили мне, почему.

— Вы прекрасно знаете, почему. Это письмо было послано мне.

— Теперь давайте выясним, — спросил Мейсон, — письмо было точно адресовано вам?

— Вы прекрасно знаете, что да.

— Откуда я могу это знать?

— Возможно, от моего отчима, который все время сует нос в мои дела, нашел на моем столе письмо, прочитал его, а затем положил на место.

— А как вы узнали об этом?

— Я предусмотрительно пометила место, где лежало письмо. Мне просто хотелось знать, кто суется в мои дела.

— Должен ли я это понимать как отсутствие особой любви между вами и отчимом? — спросил адвокат.

— Ничего подобного. Я люблю его. Это внимательный, заботливый и беспокойный человек, который постоянно обо мне печется.

— Ну и что же мы сделали?

— Не знаю. Поставили меня в чертовски трудное положение. Я должна была передать шантажистам полторы тысячи долларов. Кто-то увеличил сумму до трех тысяч, кто-то в добавление к моим вложил еще полторы тысячи долларов. Вдобавок появляется некая кинозвезда в бикини. Ее фотография на первых страницах газет, деньги в полиции и… Откровенно говоря, слишком много придется платить.

— А что, от вас потребовали нового платежа?

— Нет еще, — ответила Розена, — но я чувствую, что это произойдет.

— Может быть, вы объясните мне, почему вы так уязвимы?

— Что вы имеете в виду?

— Почему шантажист выбрал именно вас?

— Я полагаю, что мы все уязвимы. В сущности, у каждого есть своя тайна.

— А что за тайна у вас?

— Это не ваше дело. Я понимаю, что вы пытаетесь как-то оградить меня, но я здесь именно потому, мистер Мейсон, что не нуждаюсь в вашем покровительстве. Я хочу сама вести свои дела.

— А мне бы хотелось, — заметил адвокат, — чтобы вы осознали, что, как только вы начнете игру с шантажистами, с вами будет покончено. Вы заплатите один раз, второй, третий, а затем будете платить до тех пор, пока у вас не выкачают все деньги.

— Никто не сможет обобрать меня до нитки. Просто я выигрываю время, вот и все.

— Выигрываете время? Для чего?

— Для того, чтобы повести свою игру. Я сама веду свои дела и не нуждаюсь в вашей помощи.

— Вы, случайно, не пытаетесь кого-нибудь выгородить? — спросил Мейсон.

— Это не ваше дело. Я говорю вам с глазу на глаз — держитесь в стороне от этого дела и не мешайте мне.

— Как вы не понимаете, что шагаете по зыбучим пескам. Вы погружаетесь с каждым шагом все глубже и глубже…

— Я знаю, что делаю, мистер Мейсон. Я хочу выиграть время. Именно поэтому я заплатила полторы тысячи.

— Затем они выдвинут новые требования.

— К этому времени они сломают себе шею.

— А вы очень решительная женщина.

— И изобретательная, — с улыбкой добавила она. — Не забывайте этого.