Дело Томмазо Кампанелла

– Я же говорю: я чувствовал, что меня все сильнее и сильнее охватывала истерика. Тут еще этот человек появился. Я понял, что вечер сейчас покатится совсем не в ту сторону, в какую я ожидал и рассчитывал. А у меня уже возникла мысль, что подлинной революцией в моей жизни было бы совсем не бегство из казармы и не провал завтрашнего экзамена, который, безусловно, только и может произойти в результате сегодняшних событий. Я вдруг осознал, но не так, чтобы наверняка, я еще не уверен в этом, так вот, я подумал, что невероятные и праздничные настроения дал бы мне скорее какой-нибудь неожиданно хороший для меня результат экзамена, а не ваша непонятная хориновская революция в настроениях. Ведь если я сдам экзамен на отлично, то тут-то у меня и возникнет необыкновенное, радостное настроение. Тут вся моя жизнь засияет яркими красками. Это-то и будет революцией в моих настроениях. А теперь? Что я имею теперь? Сегодняшняя ночь для меня – это какой-то мрачный морок, хориновская революция в настроениях никак не дает мне никакого прекрасного настроения. Наоборот, я все больше начинаю задумываться о том, что будет завтра, как мне завтра аукнется мое сегодняшнее безрассудное поведение.

– Хориновская революция в настроениях только начинается. Она действительно еще не достигла своего разгара. А уж тем более результата, – проговорил Господин Радио теперь уже достаточно спокойно. Казалось, слова, сказанные курсантом-хориновцем, его ничуть не рассердили.

– Вы считаете, что она только начинается?! – полным неверия голосом спросил курсант-хориновец. И тут же сам себе ответил:

– Не-ет, вы так не считаете!.. Вы, так же как и я, считаете, что хориновской революции в настроениях из-за этого ужасного человека настает конец. Или вот-вот может настать конец. Я знаю, что вы это поняли. А еще я знаю, что вы… Как бы это сказать поточнее?.. Вы точно бы отправились в эмиграцию, как отправляется в эмиграцию революционер, которому в его отечестве грозит смертельная опасность. Ведь в самом деле, не могли же вы уйти в нашем маленьком зале в подполье. Где там в таком зальчике было спрятаться?! Он бы вас там легко нашел. Да и чего бы вы добились, спрятавшись?! Спрятавшись, вы бы уже не могли вести никакой революционной работы. Ведь верно?

–Да, это верно!.. – согласился Господин Радио. Тем временем они оказались неподалеку от станции метро «Бауманская».

– Да, революция в хориновских настроениях обречена на гибель. И вы это сейчас в разговоре со мной почти что подтвердили! – продолжал курсант-хориновец.

– Я буду бороться. Окончательно еще ничего не ясно, – все же не согласился с ним Господин Радио. – Я буду отчаянно бороться до самого утра! Может быть, я смогу переломить ситуацию…

– Во всех случаях, шансов на победу у хориновской революции в настроениях очень мало. А я… Я-то дурак! Я-то хорош! Позволил втянуть себя в безрассудную авантюру, сбежал из казармы, я обрек на поражение подлинную революцию в настроениях, которая могла бы произойти, вернись я вовремя в казарму, подготовься как следует к экзамену и сдай его на отлично. Вот тогда бы, после этой отличной сдачи экзамена, и наступила бы для меня подлинная революция в настроениях. Мое настроение стало бы просто необычайно прекрасным. Но я сделал все не так, я обрек себя на очень тоскливое настроение, которое наступит завтра. Обязательно наступит завтра.

– Это пройдет, – спокойно заметил Господин Радио. – Это всегда так бывает. Когда вы были в казарме военного училища, вам хотелось любой ценой, даже ценой самовольной отлучки, оказаться в «Хорине». А когда вы оказались в «Хори-не», вам вдруг захотелось перемотать пленку назад, оказаться в казарме, так, чтобы ничего и не было. Никакого самовольного ухода. Никакого «Хорина». Зачем вам «Хорин»? Он может испортить вашу карьеру военного на самом старте. Вы погубили свое будущее!