Дело Томмазо Кампанелла

– Я себя своей собственной колючкой опутал, – не обращал на него внимания Жора-Людоед. От ража у него свело скулы. – Я свой романтизм отстаивал. Я создал позади себя еще одно интендантство. Свой личное обоз. Держи масть и не уступай власть!.. Я умирал детской душой на этих воровских работах. Подлое занудство!.. Я романтизм свой душил и обливался слезами каждый день и каждый час, но мне старшие воры объясняли: наша лямка такая – ставить шею, дармовых долей не получишь. Я слушал их, но я их не переставал ненавидеть: они отняли у меня мое солнце, мою правду, мое светлое сердце, они забрали у меня счастливую жизнь – все, о чем мечтал, надеялся долгими зимними вечерами. Они говорили: ставить шею надо, – говоря, Жора-Людоед очень внимательно смотрел на Томмазо Кампанелла. – Есть о чем нам поговорить… Я ненавижу интендантство. И в Лефортово, и в себе. И в тебе. Когда два человека одной болью страдают, есть мужественный мужской обычай – пустить по кругу чарку. Я приглашаю тебя с нами, Томмазо Кампанелла. Вижу – запутался ты, ослаб, дорогу верную потерял, помощь тебе моя нужна! А мне ты расскажешь, куда тюремный паспорт делся. Пока не расскажешь, я тебя от себя ни на шаг не отпущу! А соврешь – найду и убью.

– Тюремного паспорта у него нет, – неожиданно раздалось позади них. – И бесполезно его на этот счет трясти. Он ничего не знает. Все знаю только один лишь я.

Вместе с двумя ворами Томмазо Кампанелла обернулся и увидел стоявшего в нескольких шагах от них и как-то странно улыбавшегося Паспорта-Тюремного.

– Собственно, я хочу поговорить с Жорой-Людоедом, но могу и при двух других, – продолжил свою речь Паспорт-Тюремный.

– С чего началась вся нынешняя передряга с тюремным паспортом? – спросил он, обращаясь к Жоре-Людоеду, и, так и не дав двум ворам опомниться, тут же сам на свой вопрос и ответил:

– Все началось с разговора, который однажды – а было это «однажды» не так давно – произошел между Жорой-Людоедом и молодой актрисой Юнниковой. Разговор этот, прямо скажем, можно смело назвать серьезной ошибкой Жоры-Людоеда. Но что делать, случилась и на Жору-Людоеда, как на ту старуху из известной поговорки, проруха. Он в припадке совершенно необъяснимой откровенности рассказал молодой актрисе Юнниковой про секрет тюремного паспорта и про то, что он давно уже владеет этим волшебным паспортом, исключительно благодаря которому он несколько раз осуществлял столь удачные побеги из тюрьмы.

Жора-Людоед был очень удивлен речью незнакомца. Видимо, желая проверить степень осведомленности рассказчика, спросил:

– И где же, мил человек, по твоим данным, происходил этот разговор, во время которого Жора-Людоед так оплошал?

– Оплошал ты на квартире старухи Юнниковой, которая приходилась тетей Лассалю, а так же твоей подружке Юнниковой, молодой актрисе театра, – и тут Паспорт-Тюремный назвал один из самых модных столичных театров. – Вы с молодой актрисой Юнниковой часто встречались у старухи Юнниковой на квартире.

– Что за старуха такая? Откуда взялась? – спросил Жак у Жоры-Людоеда. Все четверо по-прежнему стояли перед тем подъездом, из которого лестница вела в подвал, в котором располагался самый необыкновенный в мире самодеятельный театр.

– Старуха… – проговорил Жора-Людоед. – Юнникова, руководительница самодеятельного хора… Ее родители работали в цирке цирковыми наездниками… Сейчас она подыхает. После того как я ее пуганул…

– А может, к ней еще раз и наведаемся? – предложил Жак.

– Что-то такое нам с тобой сейчас найти надо, связанное с культурными ценностями… – проговорил Жора-Людоед как бы сам с собой. – Мужа старухи я знал очень хорошо!.. Ходил я к ней, она живет здесь рядом. Отсиживался у нее, да узнавал, есть ли какие-нибудь работы… Кто чем живет? Я точно всегда знал, что она мне может сказать про какие-нибудь воровские работы… Старуха была в высшей степени циническая… А там у нее бывал ее внучек, сын известного актера Лассаля… Лассаля я знаю, ты же видел. Они вообще любят людей ярких, а я, Жак, человек яркий, согласись!..

– Ну а что дальше-то было? – обратился к Паспорту-Тю-ремному Жак, которому не терпелось узнать продолжение истории.

– К ней пришел ее внук, – словно сам тем временем вспоминая о чем-то, принялся отвечать за Паспорта-Тюремного Жора-Людоед. – Он обещал рассказать про воровские работы. Надо было что-то такое придумать, что не требовало занудства и усидчивости… Где бы мы налетели и взяли куш!.. Но меня искали в этом доме… Мне пришлось бежать, я потерял сознание, а потом очнулся – он вычистил мои карманы!..