Дело вдовы Леруж

Ни папаша Табаре, ни г-н Дабюрон не обратили внимания на исчезновение графа де Коммарена.

При имени Ноэля он тихонько направился к двери и поспешно удалился.

XVII

Ноэль обещал горы своротить, вылезти из кожи вон, но добиться освобождения Альбера.

В самом деле, он посетил нескольких чиновников прокуратуры и повсюду сумел добиться отказа.

В четыре он явился в особняк Коммаренов, чтобы сообщить графу, что его старания были безуспешны.

— Господина графа нет дома, — доложил Дени, — но если сударь благоволит подождать…

— Я подожду, — отвечал адвокат.

— В таком случае, — продолжал лакей, — извольте, сударь, следовать за мной: господин граф приказал мне проводить вас в его кабинет.

Такое доверие живо дало почувствовать Ноэлю, какого могущества он достиг. Отныне он здесь дома, он хозяин, наследник этого великолепия. Дотошно осматривая обстановку кабинета, он обратил внимание на генеалогическое древо, висящее возле камина. Он подошел ближе и стал изучать его.

О, оно было как бы воплощением одной из прекраснейших страниц золотой книги французского дворянства! На нем можно было найти почти все имена, которым в истории нашей страны уделена глава или хотя бы абзац. Кровь Коммаренов текла в жилах представителей всех знатных родов. Двое были женаты на особах из королевского дома.

Жаркая волна гордости захлестнула сердце адвоката, пульс его забился чаще, он надменно поднял голову и прошептал:

— Виконт де Коммарен!

В этот миг отворилась дверь, он обернулся — в кабинет вошел граф.

Ноэль склонился было в почтительном поклоне, но полный ненависти, ярости и презрения взгляд отца остановил его.

По коже у него пробежал озноб, он понял, что погиб.

— Негодяй! — воскликнул граф и, боясь дать волю гневу, швырнул в угол трость.

Он не желал ударить сына, считая его недостойным даже этого.

Оба погрузились в угрюмое молчание, длившееся, как им показалось, целую вечность.

У обоих в уме пронеслось столько мыслей, что не хватило бы целой книги, чтобы записать их.

Ноэль первый дерзнул заговорить.

— Сударь… — начал он.

— Молчите по крайней мере, — глухим голосом перебил граф, — молчите! Боже правый, неужто вы мой сын? Увы, теперь я не могу больше в этом сомневаться. Негодяй, вы прекрасно знали, что ваша мать — госпожа Жерди. Подлец! Вы не только совершили убийство, но еще и постарались, чтобы подозрение пало на невинного. Матереубийца! Вы убили свою мать!

Адвокат в замешательстве пытался возразить.

— Вы ее убили, — продолжал граф окрепшим голосом, — свели в могилу если не ядом, то своим преступлением. Теперь я все понимаю. Сегодня утром она не бредила, и вы это знаете не хуже меня. Вы подслушивали и решили войти в тот миг, когда одно ее лишнее слово могло вас погубить. О, вы рассчитали впечатление, которое произведет ваш приход. Это к вам она обратила свое последнее слово: «Убийца!»

Ноэль мало-помалу отступал в глубь комнаты и в конце концов прислонился к стене; волосы у него разметались, взгляд блуждал. Его сотрясала дрожь. На лице у него застыл невыразимый ужас, ужас изобличенного преступника.

— Как видите, мне все известно, — продолжал граф, — и не мне одному. Постановление на ваш арест уже подписано.

Крик ярости, похожий на глухое рычание, вырвался из груди адвоката. Губы его искривились. Поверженный в самый миг торжества, он взял себя в руки и совладал со страхом. Глядя на графа с вызовом, он гордо выпрямился.

Г-н де Коммарен, не обращая более внимания на Ноэля, подошел к столу и выдвинул ящик.

— Следуя долгу, — сказал он, — мне надо было бы предать вас в руки палача. Но я стараюсь не забыть, что прихожусь вам отцом. Сядьте. Напишите признание в совершенном вами преступлении и подпишите его. Затем вы найдете в этом ящике револьвер и да простит вас бог!

И старый аристократ направился к двери, но Ноэль жестом остановил его и вытащил из кармана четырехзарядный револьвер.

— Ваше оружие не потребуется, сударь, — отчеканил он. — Как видите, я принял меры. Живым я не дамся. Но…

— Что вы хотите сказать? — сурово спросил граф.

— Должен вам сообщить, сударь, — хладнокровно продолжал адвокат, — что я не желаю кончать самоубийством. По крайней мере сейчас.

— Вот как! — с отвращением воскликнул г-н де Коммарен. — Он еще и трус!

— Нет, сударь, нет. Но я покончу с собой не раньше, чем уверюсь в том, что иного выхода у меня нет, что спастись не удастся.

— Негодяй! — вскричал граф с угрозой. — Неужели мне собственными руками…

Он бросился к столу, но Ноэль ударом ноги задвинул ящик.

— Послушайте, сударь, — отрывисто прохрипел он, — не будем тратить на пустую болтовню то немногое время, которое мне еще осталось. Я совершил преступление — это так — и не пытаюсь оправдываться. Но кто толкнул меня на него, как не вы? Теперь вы оказываете мне честь, предлагая револьвер. Благодарю, я отказываюсь от него. Увольте меня от вашего великодушия. Вам главное — избежать скандального процесса, который навлечет позор на ваше имя.

Граф хотел возразить.