Дело во мне

В эту же секунду дверь резко дернулась и отворилась вовнутрь. Робби услышал, как она разбилась, словно стекло, обо что-то каменное. На мгновение пространство заполнил противный грохот. Но через секунду все затихло. Робби теперь видел на полу перед собой маленький фитилек, установленной в маленькой чашечке, которая тоже висела в пространстве, всего в нескольких сантиметрах от пола. Робби видел только желтое пламя, больше ничего. Весь диапазон его взора был заполен этим светом.

Кто-то кашлянул. Робби резко поднял глаза и вскрикнул, как от укуса осы. На стульях, поставленных в форме полукруга, сидели люди.

* * *

Дверь исчезла. Назад пути не было. Робби замер, глядя на незнакомцев, которые вызвали в нем бурю самых смешанных чувств. Первого, кого он увидел, был чрезвычайно худой человек с очень маленькой головой, крысиным черепом и в очках. Весь этот натюрморт заканчивала засаленная рубашка в серо-бело-оранжевую клетку, которая висела на хлюпком туловище. Крысеныш сидел, скрестив руки и ноги, и смотрел на Робби исподлобья. Он не двигался. Слева от него через стул сидела маленькая девочка, милая пышка лет четырех. Настоящий ангелочек. Большие печальные глаза, ровная челка на аккуратном личике; в руках она сжимала плюшевого ротвейлера и постоянно отводила взгляд, прижимаясь к спинке стула. Робби заметил, что она старательно избегала чьих-то глаз напротив. Робби повернул голову.

Напротив маленького ангела сидела огромных размеров женщина с виду, напоминающая доярку. В огромном халате в сине-зеленый цветочек, на голове неопрятный пучок. На жирном лбу дрожат капельки пота. Она свирепо смотрела на ангела, скривив рот и нахмурив брови. Она была настолько огромной, если не сказать гигантской, что жировые складки, которые выступали сквозь закатавшуюся ткань халата, сползали за пределы стула. Короче, она еле умещалась на сиденье. По тяжелому дыханию Робби понял, что она ненавидит ребенка.

На самом крайнем стуле, ближе всего к нему, сидел человек, чье лицо и плечи были наглухо закрыты черным капюшоном. Робби не видел его лица и вообще ничего не видел. Однако жилистые руки, сложенные в смиренном принятии, сообщили ему, что перед ним старик. Он сидел в черной мантии, которая скрывала все, даже дыхание. Остальные стулья пустовали.

Все это время Робби краем глаза чувствовал на себе взгляд, исходящий от крысеныша. Он перевел взгляд на него. Тот не изменил позы и все так же в упор наблюдал за ним. Робби не был разборчив в психологии, но даже он понимал, что этот взгляд выражал открытое презрение, граничащее с желанием накинуться на него с осколком битого стекла. Маленькое сморщенное лицо этого жуткого парня казалось еще более жутким из-за жидких волос, которые с трудом прикрывали лысину. Они нависали тоненькими струнками над блестящей кожей черепа как ребра. Но только односторонние. Односторонние ребра.

Эти четверо словно не замечали его, однако Робби был уверен, что они прекрасно знали, что он здесь.

– Кто вы? – произнес он. Робби не смутило отсутствие эха. Все происходящее казалось ему нормальным.

Но ему никто не ответил.

– Что вы здесь делаете? Это мой дом.

Никто не отвечал. Даже не шелохнулся.

– Это мой дом, – сказал Робби громче, как будто он действительно был хозяином. – Уходите.

И тут он услышал голос крысеныша, такой же мерзкий, как и его лицо.

– Это уже не имеет значения. – Он говорил это, не сводя глаз с Робби.

– В смысле уже?

– Ты ничего не значишь.

– О чем вы говорите?

– Уходи ты.

Все остальные молчали. Судя по всему, худощавый был у них за главного. Он продолжал однотонным, зомбированным голосом робота:

– Все это ничего не значит. Ты ничего не значишь. Это не имеет смысла.

– Я не понимаю. Что «это»? Вы…

– Это бесполезно. Ты бесполезный. Все, что ты делаешь, бесполезно. Ты идиот, ты ведешь себя как убогий идиот, ты ничтожество. Ничтожество.

Ангелочек заплакала, и крысеныш замолчал. Тут с места вскочила огромная толстуха и начала орать на нее басом:

– А ну замолчи! Перестань плакать! Перестань! Перестань, или я тебя высеку! Что, тебе мало, тебе мало?! Маленькая уродка, хватит реветь! Нельзя плакать, не плачь! – Она махала руками, как будто отгоняла мух. Но с места не двигалась.

Старец сидел неподвижно. В нем ничего не изменилось, только руки исчезли. Все происходящее напоминало плохую сцену, где каждый из актеров забыл, что он играет роль. Робби почувствовал, как силы снова его покидают. Образы и звуки смешались. Темнота медленно разъедала очертания света. Но перед тем как отключиться, Робби успел заметить – все остальные стулья были заняты.

7

Утром

Резкий запах спирта и табачного дыма заставил его мозг очнуться. Первое, что Робби увидел, – хмурое, чересчур сосредоточенное лицо Алисы. Пока он приходил в себя, она обрабатывала ему руку. Судя по всему, она сидела над ним уже долго. Робби сначала не понял, где находится. Просторно, светло и тихо; мягкий диван, кухня, соединенная с гостиной, странная люстра. Снова ощущение незаконченного сна. Он все еще видел крысиное лицо.