Дело всей России

— Не понимаю тебя, Кондратий, — пожал плечами Миллер. — Слышавши от тебя столько нелестных мнений о любезном отечестве нашем...

— Не об отечестве, а о рабстве, которое позорит наше отечество, — горячо перебил Рылеев; улыбка потухла на его лице. — Это не одно и то же. Рабство не отвратит меня от отечества, как любящего сына не отвратит от отца обида, нанесенная отцу сильным мира сего. Как полагаешь, что в сем случае надлежит делать верному любящему сыну?

В обычно спокойных темно-карих глазах Рылеева вспыхнула буйная искра; не дождавшись ответа, он дал шпоры коню и помчался в голову колонны.

3

Сверстник и однокашник Александра Первого граф Ожаровский, женатый на Анне Ивановне Муравьевой-Апостол, получил пригласительный билет, украшенный двуглавым орлом и золотыми виньетами, на дворцовый бал по случаю возвращения государя из-за границы. Всякому мало-мальски понимающему международную обстановку было ясно, что не ради увеселительных прогулок царь так часто катается в чуждые пределы.

Между графом Ожаровским и царем издавна укрепилась дружба, и никакие придворные сплетни и дрязги в течение многих лет не могли охладить ее. Граф не выходил из доверия у царя.

Аннет Ожаровская, пользовавшаяся неизменным успехом в обществе и вниманием при дворе, собиралась на бал без всякой охоты.

— Говорят, во дворце царит смертная скука, — обратилась она к стоявшему рядом мужу, пока служанка старательно укладывала ее волосы, возводя многоэтажную замысловатую прическу. Служанка почти ни слова не понимала по-французски, и поэтому при ней можно было говорить о чем угодно. — Старая царица, я слышала от Бибиковой, поедом ест Елизавету, которая месяцами не видит в глаза своего царственного супруга. Как келейница, она коротает дни в обществе Язвицкого — он совершенствует ее в русском языке. Уверяют, что она решила постричься в монахини...

Ожаровский курил длинную трубку, с улыбкой слушал Аннет и не делал никаких пояснений к ее речам.

— 14 декабря, теперь все так говорят, число несчастливое для Петербурга, — продолжала она.

— Почему?

— В этот день государь возвратился в Петербург скучен, гневен, сумрачен, и все сразу стали подражать ему: заскучали, насупились, помрачнели, сделались чопорными, — резво сыпала словами Аннет. — Ведь в России издавна в моде такое подражательство, особенно усердствуют придворные ханжи и лицемеры во главе со старой царицей... Фу, какая несимпатичная женщина! А «серый мужичок» Александр Николаевич Голицын на каждом шагу охает да вздыхает, будто опасается того, чтобы не показаться перед кем-нибудь веселым.

— Видишь ли, милая моя Аннет, будем справедливы в нашей критике, — заметил Ожаровский. — У царя всегда бывает больше чем достаточно веских причин для того, чтобы стать скучным, мрачным и даже гневным. Давайте-ка, милая супруга, оглянемся на прожитый нами год и вспомним все огромной важности дела, которые непосредственно самому государю приходилось решать. Наполеон бежит с острова Эльбы и без единого выстрела вступает в Тюильрийский дворец; бездарное жалкое существо Людовик Восемнадцатый, спасенный нами от гильотины, перепуганный до беспамятства, бежит из дворца, бежит так поспешно, что забывает на столе секретный договор, который он успел заключить с тайными врагами нашими против того, кто спас ему жизнь и возвратил престол... Александр великодушно бросает в камин этот позорный секретный договор на глазах у тех, кто пошел на такое вероломство; сжигает и предает забвению... Так могла поступить лишь душа истинно возвышенная и благородная! В мае он подписывает трактаты между Россией, Австрией и Пруссией и принимает титул короля Польского; в том же месяце он подписывает в Вене манифест о поднятии оружия против похитителя французского престола, а в июне мы видим его в Париже вместе с союзными государями. Только в конце ноября ему удается устроить парижские дела к выгоде России и покинуть Париж. А на обратном пути в Россию его ждали не менее важные дела в Берлине...

Аннет громко засмеялась сказанному, заметив:

— Адам, из бесстрашного командира партизанского отряда вы превращаетесь в апологиста, вроде графа Аракчеева... Не обижайся, милый! Берлинские дела государя, которые ты так высоко вознес, с большим успехом могла бы выполнить любая баба. Ей-богу, Адам, ты порой бываешь смешон. Ну, что делал царь в Берлине? Сосватал великого князя Николая Павловича с принцессой Шарлоттой. Еще одной белобрысой сварливой немкой станет больше в царском дворце...

— Мятежный дух Муравьевых-Апостолов неистребим, — с доброй улыбкой сказал граф и поцеловал Аннет в черные букли. — Теперь мне понятно, почему тебя боготворит твой братец Сергей... Сдаюсь, Аннет, перед твоим натиском, прямо-таки партизанским. Но не забывай, милая моя, что женитьба у царей дело прежде всего политическое, а уж потом и семейное. А через неделю после берлинского сватовства Александр подписал конституционную хартию вновь созданного Польского королевства и генерала Зайончика назначил наместником. Разве такие акты не обременительны?..