Дело второе: Браватта (СИ)

— Но есть ведь и другие дела! Такие, что ни городская стража, ни судебные инквизиторы не могут с ними справится! Например…

— Ты же сейчас не про Лунного волка, милая? Это смешно!

— Что может быть смешного в трех убитых девушках?! — немедленно взвилась вдова и Мерино успокаивающе поднял руки.

— Я выбрал неверное слово! Прости! Конечно, в этом нет ничего смешного. Я, скорее имел ввиду, что чисто криминальный характер преступлений — это совсем не мой профиль.

Женщина тем не менее выглядела обиженной и Мерино подступил к ней ближе, положив руки на плечи. Заговорил тихо, успокаивающе.

— Карла, милая. Я ведь и в самом деле полный ноль в таких делах. У инквизиторов есть люди и ты права, они мне сто очков вперед дадут…

— А у тебя полно осведомителей и связей в преступном мире! — Карла тоже сделала полшажка к нему.

— Но эти ужасные убийства совершает сумасшедший. Тут нет никакого мотива, кроме извращенного, засевшего в голове у этого зверя. Не за что даже зацепиться!

— Но ты ведь даже не пробовал, а уже отрицаешь!

Он привлек женщину к себе и выдохнул после долгого поцелуя.

— Демоны тебя забери, женщина! Ты и Единого уговоришь, что еретики на самом деле просто пользовались неверным переводом священных текстов! Давай так: я подумаю. Без обещаний, но я честно и очень серьезно подумаю над твоими словами.

На том месте в тот день разговор закончился и началась совсем другая история. Однако сегодня Карла, отдав должное обустройству бара, с упрямством настоящей женщины продолжила разговор.

— Ты обдумал мою идею? — она расстегнула теплый зимний плащ с лисьим воротником, но пока не стала его снимать.

“Интересно, когда бы?!” — хотел было возмутиться синьор Лик. Но не стал. А стал подбирать слова, такие, чтобы ненароком не обидеть Карлу, но не успел.

Входная дверь снова хлопнула, звякнул колокольчик, и внутрь вошел Бельк. В коротком полушубке и шапке с меховой отделкой он смотрелся крупнее и даже как-то внушительнее.

— Дэниз прибежал? — спросил он первым делом.

— Доброе утро, варвар! — усмехнулся Мерино, радуясь приходу друга и возможности не отвечать Карле прямо сейчас. — Да, твой зверь прибежал совсем недавно. На кухне греется. А вы чего порознь ходите вдруг?

— Да замерз котенок. На улице холодно. Вперед убежал.

Бельк считал своего питомца Дэниза, гикота в холке достигающего полуметра и способного порвать горло здоровому мужику, котенком. Требующего постоянного внимания и заботы. Такой, например, как войлочные носочки с прорезями для когтей, которые скафилец сам сшил с наступлением холодов — димаутрианский гикот был, все же, зверем южным. И прежде всех прочих житейских вопросов, в первую очередь Бельк старался решить те, что связаны с удобством его четвероногого друга.

— Так, а чего вы тогда в такой холод гулять отправились? — удивился трактирщик. Он знал, как гикот плохо переносил сольфикхунские зимы с их промозглыми ветрами, начинающими задувать с ноября.

Бельк неопределенно пожал плечами. В языке жестов северянина это значило примерно “потом расскажу” сложенное с “не для лишних ушей”. Мерино же, продолжая политику полной честности оговоренную с Карлой, особым образом кашлянул, что в свою очередь означало “говори, все свои”.

Скафилец коротко взглянул на Карлу, еще раз дернул плечом, твой, мол, выбор.

— Знакомец один отправил весточку. Четвертую девушку нашли. Ходил смотреть.

Трактирщик про себя помянул демонов, Преисподни и свою несдержанность. Надо же как своевременно! Аккурат под вопрос Карлы! А она сразу все поняла, вон глаза как округлились.

Внешне он никак не продемонстрировал раздражения. Склонил голову чуть набок, заинтересованно глядя на Белька, продолжай, мол.

— Да так же, как и прочих. Голая, живот зверем будто выгрызен.

Речь Белька состояла из коротких фраз, прекрасно подходя для подобного рода рассказов, — за скучным перечислением деталей совершенное преступление не выглядело таким страшным. Хотя, вне всяких сомнений, было таковым.

Лунный волк, (конечно так его не сразу прозвали, а лишь после третьего убийства) стал хозяйничать в ночном Сольфик Хуне четыре дня назад. И почти сразу запугал горожан жестокостью и абсолютной бессмысленностью своих преступлений. Жертвами его были женщины разных сословий и возрастов. Первой убитой, например, стала шлюха. Рыжая Кармелла — знаменитая в доках дама. В портовых складах, между бухтами канатов и ящиками под рыбу, ее и нашли: полностью раздетой, лежащей на животе. Сперва решили, что кто-то из клиентов Кармеллы не пожелал платить, да и прирезал ее. Случается, в общем-то. Но когда перевернули, поняли, что версия, по меньшей мере, несостоятельна. У нее был вырван или скорее — словно бы выгрызен весь живот. До самого хребта. И — ни капли крови вокруг.

На первое убийство не отреагировали ни добрые горожане, ни городская стража. Ну убили портовую шлюху и убили! Эка невидаль! А тело, небось, псы бродячие изгрызли, коих в порту и доках развелось огромное количество. Пожалели Кармеллу разве что ее товарки по профессии, да и то вряд ли потратили на это слишком много времени и слез. Такая работа…