Дело второе: Браватта (СИ)

Телохранители выждали несколько ударов сердца и двинулись следом.

“Баронет да Агато — сын ближайшего союзника лидера танской фракции — барона да Урсу. Через него можно подобраться к отцу. Прижать паршивца и надавить? Но ведь самой дуэли еще не было, а значит не была и факта нарушения герцогского эдикта о запрете оных. А что у нас там за нарушение эдикта? Заключение под стражу на три месяца или отправка в пограничную бригату на полгода! Прекрасно! Значит нужно дать поединку состояться!

Только подстраховаться. Никто ведь не хочет, чтобы юного да Агато закололи в поединке? Никто! А этот виконт, его противник, — он у нас кто? Кажется гвардеец, а значит неплохой рубака. Хотя — это вот как раз и не факт! В последние годы туда кого только не берут! Не Стража Максимуса, а потешный полк!”

— Да Коста! Вот кто мне нужен! — вновь остановившись, воскликнул барон. Лопатками почувствовал недовольство своих сопровождающих и более никаких эскапад не устраивал до самого замка. Разве что неслышно вздыхал, представляя накопившиеся за несколько часов его отсутствия письма и донесения.

К своему удивлению, ничего важного и требующего быстрого решения на своем столе он не обнаружил. Лишь Энрико вручил ему два письма.

— От кого? — спросил Бенедикт.

— Вот это, — сказал секретарь, подавая вчетверо сложенный лист серой бумаги. Местного производства, которую закупали на нужды коронного сыска. По причине ее невысокой цены. — От вашего знакомого, синьора Лика. Он вас долго ждал, а потом написал записку и ушел. Просил на словах сказать, что это очень срочно. А второе письмо оставил табранский синьор с выправкой военного. Совсем недавно, меньше десяти минут назад.

Второй лист бумаги стоил не меньше рама.

— Не представился?

— Нет. Но сказал, что написал адрес, по которому вы сможете его найти.

— Вот как? Хорошо.

Барон развернул записку от Мерино. Всего несколько слов.

“Нужно поговорить! Как можно скорее. Про Лунного волка. Это не убийца. Это заговор”.

— Старик стал сдавать разумом? — хмыкнул Бенедикт. — Какой заговор? Я же просил тебя заняться послом!

Отложив записку своего бывшего наставника, развернул письмо от “табранского синьора”. Здесь текста было еще меньше.

“Конфедерация. Полковник Ауэрштедт”.

И адрес.

— Драть! — с досады Бенедикт пнул ножку стола. Массивный предмет мебели даже не дрогнул, а он сам ушиб ногу.

Энрико замер, не решаясь спросить барона о причинах внезапной вспышки ярости. Но Бенедикт не обращал на него внимания. Хотя совсем недавно собирался устроить ему очередную выволочку за приписки к донесениям.

Новости были скверными. Табранец с выправкой военного и письмо с упоминанием Конфедерации значило только одно. Верный союзник Фрейвелинга, объединенное герцогство Табран, прознало про трудности в герцогском Совете и прислало своего эмиссара. По меньшей мере — с вопросами. Пока — с вопросами.

Бенедикт глянул на адрес. Недалеко, Старый город, десять минут хода.

“Лучше верхом. Хватит одной пешей прогулки за вечер!”

Потом взглянул на серый листок от Мерино. И огорченно покачал головой.

— Прости, старина. Чуть позже. У меня тут у самого — заговор!

Резко развернулся к Энрико.

— Что там с докладами от капо?

— Что? — вздрогнул секретарь.

— Рико! По моим поручениям капо — что?

— Простите, барон! Не сразу сообразил. Капо Леоне заходил с бумагами, но про доклад ничего не говорил. Больше никого не было.

— Через час все должны быть у меня с докладами! И еще. Выясни, пока меня нет, где найти лейтенанта “Стражи Максимуса” виконта да Коста. Если он на дежурстве или пьянствует с друзьями, я хочу знать! Понял?

— Да, ваша светлость!

— К моему приходу, Рико! — Бенедикт пригрозил напоследок пальцем и вышел.

Переглянувшись друг с другом и едва слышно вздохнув, телохранители барона последовали за ним.

***

— Барон да Гора. — произнес Бенедикт здоровяку, открывшему дверь. — К полковнику Ауэрштедту.

Слуга табранского эмиссара молча кивнул и открыл дверь на всю ширину. Посторонился, пропуская барона и его спутников.

Дом был арендован, причем совсем недавно. Это сразу бросалось в глаза. Следы в тонком слое пыли, накрытая холстиной мебель, пересохшие и оттого отчаянно трещащие свечи. Пройдя длинный коридор, Бенедикт вошел в гостиную и увидел табранца.

Высокий и, держащий спину неестественно прямо, мужчина. На вид — лет тридцати. Чисто выбритое, вытянутое лицо с тяжелой челюстью и плотно сжатыми тонкими губами. Собранные в очень короткий, едва угадывающийся, хвостик на затылке, темные волосы. Строгий светло-серый камзол, сидящий как военный мундир. Начищенные до блеска дорожные сапоги. В левой руке табранец держал шляпу, правую же убрал за спину.

“Как для картины позирует!” — подумал Бенедикт.

Коротко поклонился и получил такой же ответный поклон.

— Полковник фон Ауэрштед?

— Без “фон”. — строго поправил его полковник. — Я третий сын барона фон Ауэрштедта и на его наследство претендовать не могу.

Голос у полковника был хрипловатым и негромким. Говорил он короткими фразами, словно не мог избавиться от привычки отдавать приказы не самым умным солдатам.