Дело, взорвавшее СССР

Однако вложенные Западом в пропагандистскую обработку советских евреев деньги делали свое дело: наслушавшись разных «голосов», евреи стали стремиться покинуть СССР. Не миновала эта участь и Узбекистан, хотя еврейский исход оттуда оказался чуть ли не самым минимальным в стране. Причем дело было не столько в ответных пропагандистских акциях узбекистанских властей (тамошние газеты были полны возмущенными письмами евреев, которые осуждали своих соотечественников, поддавшихся на посулы западной пропаганды), сколько реальным положением дел: евреям в Узбекистане жилось лучше, чем их сородичам в других регионах.

Узбекистан при Рашидове вообще считался в кругах либеральной советской интеллигенции местом лояльным к инакомыслию. И хотя собственного профессионального диссидентства там практически не было (разве что крымские татары доставляли определенные проблемы), однако к «диссидентам мысли» власти республики относились вполне терпимо. К примеру, «бунтарь с гитарой» Владимир Высоцкий чувствовал себя там лучше, чем где бы то ни было в СССР. В качестве примера приведу его приезд в Узбекистан (в составе Театра драмы и комедии на Таганке) в сентябре 1973 года.

Это было первое посещение «Таганкой» этой солнечной республики. Высоцкий, слава которого уже около шести лет гремела на всю страну, совмещал игру в спектаклях («Десять дней, которые потрясли мир», «Павшие и живые») с концертами (помимо Ташкента он пел также в Навои и Чирчике). При этом Высоцкий предпочитал жить не в гостинице, где остановились его коллеги, а дома у известного кинорежиссера Георгия Юнгвальд-Хилькевича, которого хорошо знал по совместной работе в фильме 1970 года «Опасные гастроли» (отметим, что дед режиссера Эмиль-Ольгерт Юнгвальд-Хилькевич создавал узбекское оперное искусство, был художественным руководителем оперного театра имени А. Навои в Ташкенте, этим же театром потом руководил и отец Георгия).

Вспоминает Г. Юнгвальд-Хилькевич: «Однажды Высоцкий накупил арбузов, дынь, винограда, все разложил в гостиничной ванне и наполнил ее водой. Приходил туда, менял воду, смотрел на всю эту красоту и говорил: «Пусть лежит». И мы ехали ко мне. Он просто балдел от Ташкента, повторял: «Остался же кусочек человеческой жизни в этой сраной стране!»

Высоцкий был очень наблюдательным. Прихожу домой, а он стоит и в окно смотрит. «Что такое булды?» — спрашивает.

Оказывается, внизу во дворе узбеки в большом казане плов готовили. «Все вокруг суетились, — рассказывал мне Володя, — а потом толстый узбек пришел и сказал «булды!» Они схватили котел и куда-то потащили. Что это значит?»

Я объяснил, что «булды» — по-узбекски «хватит». Он запомнил. Обожал мои узбекские байки, просил, чтобы я их рассказывал. А потом уже и сам повторял их в компании…»

Во время пребывания в Ташкенте Высоцкий дал несколько концертов в разных местах, в том числе и в Концертном зале имени Я. Свердлова. Помимо этого было еще одно его выступление, домашнее, о котором вспоминает другой очевидец — Лилия Николенко:

«Старые ташкентцы помнят Концертный зал Свердлова— старинное красивое здание, ныне переделанное под биржу. К концертному залу примыкал одноэтажный жилой домик на две семьи, за ним — баня. Вот в этом доме, между Свердлова и баней жил дядя Володя Калюгин с женой и дочерью. Человек огромного обаяния и харизмы, он знал в концертном зале всех. А потому нас с его дочерью пропускали в Свердлова на все концерты по-соседски. Но это было позже. Когда Владимир Высоцкий приезжал в Ташкент и выступал в Свердлова — мы были крошками.

Дядя Володя, естественно, как сосед концертного зала, присутствовал на выступлении. А по окончании концерта, по-свойски, зашел к Высоцкому в гримерную и пригласил к себе в гости на обед. Уставший Высоцкий легко согласился. В маленькую гостиную старого ташкентского домика дяди Володи набилась огромная толпа друзей, знакомых и совсем не знакомых. Еще большая толпа собралась за зарешеченным окном дома, на улице (эта улица упирается в современный городской Хокимият). Понятно, что Высоцкому было не до обеда. Видя такую обстановку, он продолжил свой концерт еще на несколько часов, без амбиций и денег, играл для всех, кто жаждал его слушать. Дядя Володя записал все происходящее на большой катушечный магнитофон.

У нас дома тоже хранится старая, полуразмагниченная катушка — концерт Высоцкого, когда он выступал перед геологами где-то в поселке в Голодной степи около Карши. Кассету записали прямо на концерте папа с друзьями. Родители не разрешали мне ее слушать, потому, что там были «неприличные слова». Но, конечно же, я ее слушала.

Вернусь к выступлению Высоцкого у дяди Володи Калюгина. Когда посиделки закончились, все собравшиеся отправились провожать Высоцкого до гостиницы. Вернувшись домой, дядя Володя обнаружил выдавленную оконную решетку на асфальте под окном. На столе в гостиной стоял пустой магнитофон без катушки с записью посиделки с Высоцким, кучка купюр суммой 100 советских рублей и записку: «Мужик! Извини! Это тебе за Высоцкого»…»