Дело заикающегося епископа

— Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Я не такой болван, чтобы воображать, будто сумею пресечь ваши попытки установить законность притязания этой лжевнучки. Нет, я просто хочу сказать, что вы ровным счетом ничего не выиграете даже в том случае, если вам каким-то чудом и удастся это доказать. То, что девушка моя внучка, еще ничего не значит. Дженис уже совершеннолетняя, и я не обязан ее содержать. Единственным преимуществом того., что девушку признали бы моей внучкой, было то, что она могла надеяться что-то получить после моей смерти. Поэтому, мистер Мейсон, я, составляя завещание, по которому основная доля моего состояния переходит к внучке, мисс Дженис Браунли, я особо оговариваю в завещании, что своей внучкой считаю девушку, которая в настоящее время проживает в моем доме. Это сводит на нет вопрос о том, является ли наше родство кровным или же нет. В любом случае деньги по завещанию будут принадлежать ей. Конечно, я понимаю, что вы сможете оспаривать данное завещание. По этой причине завтра утром я официально передам три четверти моего состояния признанной мною внучке, оставив себе лишь пожизненную ренту. Четверть состояния будет передана моему внуку Филиппу Браунли.

Холодные неулыбчивые глаза Браунли с торжеством смотрели на адвоката.

— Полагаю, адвокат, теперь вы сами увидели, что этот юридический орешек вы раскусить не в силах. Мне думается, вы слишком разумный бизнесмен, чтобы пытаться биться лбом о кирпичную стену. Я хочу, чтобы вы поняли, что в моем лице вы натолкнулись на такого же безжалостного и упрямого противника, как вы сами. Повторяю, я ни перед чем не останавливаюсь, когда принимаю какое-то определенное решение. В этом, я полагаю, я сходен с вами. Но случаю было угодно, чтобы в этом деле все козырные карты оказались у меня на руках. Я приложу все усилия, чтобы использовать их как можно эффективнее. А теперь, мистер Мейсон, разрешите пожелать вам спокойной ночи и сказать вам, что знакомство с вами доставило мне огромное удовольствие.

Ренволд Браунли сжал холодными как лед пальцами широкую ладонь адвоката.

Мейсону же пришло в голову, что пальцы старика холодны как сталь.

— Дворецкий, — добавил Браунли, — проводит вас до машины.

В эту же минуту дворецкий, по всей вероятности вызванный каким-то секретным звонком, бесшумно отворил дверь библиотеки и поклонился Перри Мейсону.

Мейсон внимательно посмотрел на Браунли.

— Вы тоже адвокат, не так ли?

— Нет, но я пользуюсь советами самого лучшего юриста.

Мейсон повернулся, кивнул дворецкому и взял свой плащ и шляпу.

— Когда я закончу дело, — сказал он со спокойной уверенностью, — вы наверняка измените мнение об эрудиции и знаниях своих поверенных. Спокойной ночи, мистер Браунли.

Мейсон задержался перед входной дверью ровно столько, сколько потребовалось дворецкому, чтобы помочь адвокату надеть плащ. Дождь усилился и лил как из ведра, превратив поверхность подъездной дороги в сплошной поток воды. Под порывами ветра ветви деревьев качались в разные стороны, словно гигантские руки страшных чудовищ, молящих о помощи у надвигающегося шторма. Мейсон захлопнул дверцу машины, включил мотор и выехал из-под защищающего от дождевого потока навеса под яростные удары бури.

Он переключил двигатель на вторую скорость и на всякий случай надавил ногой на тормоз, замедляя ход перед поворотом, и тут фары машины осветили человека, прижавшегося к стене под проливным дождем.

На черном фоне дома эта фигура выглядела неестественно белой, почти фантастической: стройный молодой человек, плащ его застегнут до самого подбородка, широкополая шляпа надвинута на глаза, вода ручейками стекает на плечи и спину юноши. Он протянул руку, и адвокат, резко затормозив, остановил машину.

Молодой человек подошел к нему: Мейсон сразу же отметил страшную бледность лица, лихорадочный блеск умных глаз.

Мейсон опустил стекло машины.

— Ведь вы мистер Мейсон, адвокат? — спросил молодой человек.

— Да.

— Я Филипп Браунли. Это вам что-нибудь говорит?

— Внук Ренволда Браунли. — Да.

— Вы хотите со мной поговорить?

— Да.

— Тогда лучше влезайте в машину, чтобы не мокнуть под дождем. Может быть, вы поедете со мной в контору?

— Нет. И мой дед не должен знать, что я с вами разговаривал. Скажите, вы с ним поссорились?

— Да.

— В чем причина?

— Я бы предпочел, чтобы вы спросили об этом у деда.

— О Джен, не так ли?

— Джен?

— Ну да, о Дженис, моей кузине.

— Вообще-то говоря, я не вправе обсуждать этот вопрос, особенно в настоящее время.

— В моем лице вы могли бы найти союзника.

— Мог бы, — согласился Мейсон.

— В конце концов, наши интересы в какой-то мере совпадают.

— Говоря так, вы имеете в виду, что, по вашему мнению, девушка, живущая в настоящее время в доме вашего деда, в действительности не является Дженис Браунли, дочерью Оскара Браунли.

— Я имел в виду только одно, — повторил Филипп, — что мог бы стать вашим союзником.

Мейсон покачал головой.

— Извините, но в настоящий момент мне не о чем с вами говорить.

— Правда ли, что дедушка хочет завещать все свое состояние Дженис, оставив себе лишь пожизненную ренту?