Дело застенчивой подзащитной

– Поначалу я заключил, что покойный, возможно, умер вследствие коронарного тромбоза. Проведенное мной вскрытие показало, что коронарный тромбоз не имел места. Более того, вскрытие не выявило вообще никакой причины смерти. Тело было забальзамировано. Логично с медицинской точки зрения было заключить, что те следы, с помощью которых можно было бы установить причину смерти, были уничтожены при введении бальзамирующей жидкости. Цианистый калий является сильнейшим ядом, все следы которого полностью уничтожаются при бальзамировании. Покраснение кожи является еще одним симптомом смерти от цианистого калия. Следовательно, с учетом всех этих фактов, я пришел к обоснованному медицинскому заключению, что смерть покойного наступила в результате отравления цианистым калием.

– У меня все, – сказал прокурор Бергер. – Защита может задавать вопросы.

– Другими словами, – сказал Мейсон, – единственной причиной, по которой вы теперь считаете, что покойный умер от отравления цианидом, является то, что при вскрытии вы не нашли никакой причины смерти?

– В определенном смысле так оно и есть.

– Знаком ли вам такой факт, что в определенном проценте случаев самые лучшие паталогоанатомы страны не в состоянии определить причину смерти?

– Да, знаком, но я не думаю, что этот процент высок.

– Каков он в точности?

– Не думаю, что это относится к делу.

– Зато я думаю, доктор. Назовите, пожалуйста, этот процент.

– Он непостоянен.

– Вы имеете в виду, что процент нераскрытия причин смерти колеблется в каких-то границах?

– Да.

– Каковы же эти границы?

– Это зависит от опыта и мастерства паталогоанатома.

– Допустим, это специалист высокого класса. Существует ли определенный процент случаев, когда медицинская наука оказывается бессильной установить причину смерти?

– Ну… да, есть определенный процент.

– Каков он?

Доктор Грэнби изменил тактику.

– Я не знаю, – сказал он.

– Раз вы не знаете, мы можем допустить, что, скажем, это происходит в десяти процентах случаев?

– Не думаю. Я почти уверен, что это не так.

– Но вы не знаете?

– Нет, я не знаю.

– Но вы знаете, что в определенном количестве случаев паталогоанатом не способен установить причину смерти в процессе вскрытия тела?

– Да.

– Тогда, быть может, во всех таких случаях смерть наступила от отравления цианистым калием?

– Нет, конечно.

– Но в данном случае вы пришли к заключению, что смерть Мошера Хигли была вызвана цианидом, только потому, что не смогли установить ее причину во время вскрытия. Верно?

– Ну… вряд ли это можно считать правильной формулировкой.

– А как бы вы это сформулировали? – спросил Мейсон.

– Я предположил, что должна существовать причина смерти, и ввиду того, что я не смог ее обнаружить во время вскрытия, так как тело было забальзамировано, я предположил, что следы, которые могут указать на причину смерти, были уничтожены при бальзамировании.

– Другими словами, поскольку вы не смогли установить причину смерти, вы предположили, что картина была смазана бальзамированием?

– Да.

– Но вы знаете, что, когда бальзамирование тела не имело места, все равно в определенном проценте случаев невозможно установить причину смерти?

– Но не в десяти процентах случаев, как вы предположили.

– Откуда вы это знаете?

– Ну, я… я предполагаю, что это так. Я думаю, этот процент гораздо меньше. Мне кажется, он колеблется в рамках от трех до пяти.

– Вы сейчас ссылаетесь на собственный опыт?

– Да. В случаях, когда проводится вскрытие, процент смертей от неустановленных причин ничтожно мал.

– Из вашего опыта следует, что количество таких случаев составляет три-пять процентов?

– Можно считать и так. Вообще-то, называя эти цифры, я подыграл вам.

– Итак, в данном конкретном случае только потому, что вы не смогли установить причину смерти и тело было забальзамировано, вы предположили, что причиной смерти могло быть некое вещество, все следы присутствия которого были уничтожены бальзамирующей жидкостью. Вы предположили, что это был цианистый калий.

– Э-э, хотя я и не считаю вашу формулировку честной, я все же вынужден ответить утвердительно.

– У вас были случаи, когда вы оказались не в состоянии определить причину смерти до бальзамирования?

– Да.

– И они составляли три-пять процентов от общего числа?

– Ну, пожалуй, да.

– Определяли ли вы в этих случаях причину смерти как отравление цианистым калием?

– Это абсурд! Конечно же, нет!

– Подписывали ли вы заключение относительно любого из этих случаев, где бы указывалось отравление цианидом как причина смерти?

– Нет.

– То есть вы просто писали в тех заключениях, что причина смерти не установлена?

– Ну… нет.

– Вы не знали причины смерти, – гнул свое Мейсон, – потому что вы не смогли ее установить?

– Верно.

– Но в заключении вы этого не писали?

– В заключении, мистер Мейсон, должна быть указана какая-то причина смерти. В наших кругах, когда не представляется возможным абсолютно достоверно установить причину смерти, практикуется указание причины из определенного списка, известного всем врачам.

– Другими словами, когда вы не можете установить причину смерти, вы просто призываете на помощь свое воображение. Так?