Дело земли

— Неприятные слухи ходят по дворцу, — сказал господин Хиромаса, на сей раз без всяких долгих разговоров о наступившей весне, цветущих сливах и благородных предках. — С минуты на минуту вас изволят вызвать в караульную Левой гвардии. Господин Левый Министр и господин Министр Обрядов и церемоний, принц Тамэхира, выскажут неудовольствие вашими действиями. Не удивляйтесь и не огорчайтесь — так надобно сделать, дабы отвести обвинение в заговоре от себя.

— В заговоре, господин Минамото?

— Ваш отец выбрал сторону и намерен поддержать фамилию Гэн — вот о чем ныне во дворце говорят, и очень громко. Что интересней всего, говорить начали этой ночью.

— Если я покину столицу, — сказал Райко, — все подумают, что я отправился за войсками к отцу. Если я не покину столицу — мы упустим негодяев и проспим настоящий заговор. Тюнагон Канэиэ сегодня прямо объявил, что не желает меня поддержать. Господин Минамото, не прикажете ли подать бумагу и кисть?

Хиромаса кивнул.

— Я думаю, что вы правы — если я правильно вас понимаю.

Слуга принес кисть, бумагу и тушечницу с уже растертой тушью. Райко прикрыл глаза, сделал несколько вдохов и выдохов, нанизывая мысли — и твердым почерком, китайскими знаками вывел:

«Господину левому Министру,

7-й день 1-й луны 2-го года правления Анва.

Минамото-но Ёримицу, чиновник шестого ранга, начальник городской стражи в Столице Мира и Покоя, почтительно обращается к вашему высокопревосходительству. Будучи назначен на свой пост милостивым заступничеством господина Левого Министра, сей воин со всем усердием и всем искусством, что в нашем роду от отца к сыну передается, делу охраны мира и покоя в столице служил. Увы, грехи в предыдущих рождениях и прегрешения в нынешнем послужили причиной тому, что здоровье сего воина пошатнулось, и он уже не в силах более натягивать лук. Дабы избегнуть позора и не занимать места, которое может занять достойнейший, сей воин коленопреклоненно молит об отставке, желая всем сердцем лишь одного: совершить паломничество в Старую Столицу, где, припав к источнику милосердия Будды, надеется молитвами и постом выпросить избавление от постигшей его болезни. Затем он хотел бы посетить целебные источники в Адзума, где, здоровье свое поправив, с новым рвением намерен служить Государю и вашему высокопревосходительству.

Умоляя о снисхождении к жалкому состоянию своего здоровья, к стопам вашего высокопревосходительства почтительно припадает недостойный отпрыск правителя Сэтцу господина Тада-Мандзю, потомок государя Сэйва и принца Садацуми,

Минамото-но Ёримицу».

Упоминание о луке в виду прошлой ночи, вероятно, смотрелось несколько невежливо, но Райко не очень-то и хотелось быть вежливым.

Странно было, что господин Хиромаса, прочитав прошение, только кивнул. Молча.

— Я покину дворец сейчас, — сказал Райко. — Если господин Левый Министр не успеет мне ничего запретить, мне не придется становиться ослушником.

Хиромаса молча кивнул второй раз.

Посыльный из дворца и посыльный от господина тюнагона застали усадьбу Минамото-но Райко уже пустой. Смотритель усадьбы, непрерывно кланяясь, объяснил, что господин Минамото изволили прихворнуть и, испросив отставки, уехали на воды в Адзума.

…Наутро следующего дня юный Фудзивара-но Митицуна, выбравшись в сад ради обычных потех со своим товарищем и ровесником, сыном Тайра-но Корэнака из Правой внешней стражи, направился по обыкновению в глубину сада, где две усадьбы разделял невысокий плетень. Дама Кагэро жила уединенно, и сад ее был слегка запущен, а плетень пришел в некоторое расстройство. Мальчики пользовались этим, чтобы выбираться друг к другу втайне от родителей и слуг.

— Эй, — окликнул Митицуна своего друга, высунувшись на ту сторону.

Кусты зашевелились — и показался Юкииэ.