Дело: «Злобный навет на Великую Победу»

Помянутый Леонид Жуховицкий не так давно в одной международной газете напечатал статью о разгроме немцев под Москвой. И озаглавил ее укоризненно, даже гневно: «Подвиг на крови». Он, видите ли, за бескровные военные подвиги. Видимо, по его представлению, в Ледовом побоище, в Куликовской битве, в Бородинской лилась не кровь, а клюквенный сок.

И говорит голосом ветерана: «Молодые должны знать и о том, почему враг оказался под Москвой, почему за три с половиной месяца гитлеровцы прошли путь, на который нашим войскам в обратном направлении понадобилось три с половиной года».

Ему, штафирке, война представляется соревнованием по спортивной ходьбе. Но, во-первых, ближе всего к Москве немцы подошли в начале декабря, т. е. не за три с половиной месяца, а за пять с лишним. Зачем жульничать? Наполеону же с его пехтурой и конной тягой, начавшему вторжение с тех же позиций да еще на два июньских дня позже, потребовалось не пять и даже не три с половиной, а только два месяца. Как это объяснить, мыслитель? К тому же такая деталька: Наполеон вошел в Москву, а немцы на подступах к ней были разгромлены и отброшены. Неужели не видишь некоторой разницы, Жуховицкий?

Во-вторых, чтобы добраться до фашистского логова, Красной Армии предстояло не только освободить свою землю до Немана, Буга и Дуная, но и вышибить из войны Румынию, Венгрию, Финляндию, помочь Югославии, очистить Польшу, Чехословакию, пройти пол-Германии, перепоясанной линиями обороны… Ведь такие задачи не стояли перед вермахтом. Путь его от Буга до Москвы был покороче нашего от Москвы до Берлина.

В-третьих, знаешь ли ты, Леня, как и почему немцы оказались под Прагой и в Праге, под Веной и в Вене, под Варшавой и в Варшаве, под Брюсселем и в Брюсселе, под Амстердамом и в Амстердаме, под Осло и в Осло, под Копенгагеном и в Копенгагене, наконец, под Парижем и в Париже… И сколько времени понадобилось им для этих экскурсий?

Вот о чем, Леня, подумать бы тебе хоть в старости. А ты, не смущаясь мафусаиловым возрастом, все каких-то «молодых спутниц» сорокапятилетней свежести в «Еврейской газете» живописуешь да свою молодую Сусанну по телевидению демонстрируешь.

* * *

Но вот самый свеженький примерчик военно-исторического усердия бесовских мордашек. 9 мая, в День Победы, в «Известиях» появилась публикация «Договаривались ли Генералиссимус и Гитлер о войне с союзниками?» Заголовок сразу ошарашивает: Сталин стал генералиссимусом уже после войны, когда Гитлера не было в живых. О какой хотя бы гипотетической договоренности между ними может идти речь? Да и лучше сказать «о войне против союзников», а не «с союзниками».

Далее говорится, что в книге одного старого писателя о Сталине (сейчас книг о нем выходит великое множество весьма разного достоинства) «впервые опубликованы сенсационные документы» о предпринятых Сталиным секретных советско-германских переговорах в феврале 1942 года с целью заключения мира с немцами и совместной войны против Англии и США.

Всякому нормальному взрослому человеку, имеющему представление об истории Советского Союза, об истории Великой Отечественной и о фигуре Сталина, с первого взгляда совершенно очевидна вся бредовость этих документов. Только нам тогда и не хватало войны с Америкой. Возьмите речь Молотова 22 июня, речи Сталина 3 июля, его приказ от 16 августа и выступления 6 и 7 ноября, его выступление в Ставке 5 января уже 1942 года, возьмите директивы и приказы Ставки за это время, переговоры по прямому проводу с командующими, — где вы там найдете хотя бы тень намека на возможность переговоров с немцами? Может быть, вот эти слова из доклада 6 ноября: «Если немцы хотят иметь истребительную войну, что ж, они ее получат»? Или, наконец, сомнителен его приказ от 23 февраля того же года, который заканчивался здравицей в честь родины, партии большевиков и Ленина: «Под знаменем Ленина вперед на разгром немецко-фашистских захватчиков!» А помянутые «сенсационные документы» уверяют, что именно в эти февральские дни шли сепаратные переговоры…

Еще 29 ноября 1941 года, за неделю до нашего контрнаступления под Москвой, министр вооружения Фриц фон Тодт воззвал к Гитлеру: «Мой фюрер! Войну необходимо немедленно прекратить, поскольку в военном и экономическом отношении она уже проиграна». Действительно, ведь план состоял в том, чтобы за несколько недель уничтожить наши войска и захватить Ленинград, Москву, Киев. Но Красная Армия продолжала сражаться, ее силы росли, а захватить удалось только Киев. В те же дни ноября, командующий группой войск «Юг» фельдмаршал фон Рундштедт предложил Гитлеру прекратить наступление, отойти на границу с Польшей и закончить войну политическим путем. И 28 ноября он начал отход, но в тот же день Гитлер заменил его фельдмаршалом Рейхенау. А уже после войны К. Рейнгард писал: «Планы Гитлера рухнули, видимо, в октябре 1941 года и безусловно с началом русского контрнаступления».

И вот в такой-то ситуации, ставшей для немцев к февралю еще более грозной, Сталин вдруг промурлыкал: «Людоед Гитлер, давай побеседуем…»