Дело Зорге

— Простите, чуть было не забыл, что еще до встречи с моим другом Танакой собирался рассказать вам кое-что, — обратился к девушке Зорге. — Это, правда, не столь уж важно и могло бы подойти только для вашей женской страницы…

— Собственно, я имею отношение всего лишь к одной-единственной странице, — перебила Биргит.

Зорге не стал возражать, так как знал, что она не терпела фраз, смысл которых сводился к комплиментам.

— Именно поэтому я подумал о вас, когда получил сегодня фотоснимки с большой выставки кукол в Киото. Вы знаете, что эта выставка устраивается раз в десять лет. Вы могли бы написать милую статейку о ней… Снимки в вашем распоряжении.

Девушка засияла.

— Мы ведь не молодеем, — сказал Зорге, обращаясь к японцу, — и надо воспитывать подрастающее поколение. Иначе что будет с нашей прессой?

— Вот вам еще одно доказательство, — восхищенно заметил Танака, — что доктор Зорге — отличный товарищ…

Зорге уловил легкий оттенок сомнения, прозвучавший этих словах, но Биргит ничего не поняла.

— Вы правы! — искренне воскликнула она. — Мне еще никто не помогал… только смеялись надо мной. И все потому, что у меня другие интересы, чем у остальных девушек и у мужчин, которые бегают за ними. — Потом она презрительно добавила: — Это все любители развлечений.

Танака был слишком хорошо воспитан, чтобы рассмеяться, а Зорге видел перед собой лишь свою цель.

— Итак, Биргит, — спросил он, — хотите посмотреть снимки?

— Конечно… конечно!

— Ну, до свидания, — простился Зорге с ошеломленным японцем.

Биргит протянула разочарованному Танаке руку, так и не решившись напомнить об обещанном интервью.

В Токио, как обычно и в других столицах Восточной Азии, комплекс посольства составляло несколько домов и вилл, разбросанных по просторному саду, окруженному стеной с воротами, у которых стоит охрана. Такое расположение называют «компаунд». Германское посольство тоже представляло собой компаунд, центром которого была резиденция посла — солидный дом в стиле конца прошлого — начала нынешнего века.

Резиденцию окружали виллы советника, обоих советников-посланников и маленький домик, где были квартиры холостяков — Равенсбурга и атташе Херцеля. В многоэтажном, хотя и менее заметном доме неподалеку от ворот располагались служебные помещения, исключая кабинет посла, который находился в резиденции. В задней части компаунда были разбросаны небольшие домишки персонала, гаражи и мастерские. Несмотря на большую площадь сада и множество построек, помещений для всех сотрудников не хватало. Некоторые, среди них был и доктор Зорге, жили за пределами компаунда. Для военных атташе, представлявших германские сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы, выстроили новый дом, где также размещался недавно созданный информационный отдел Зорге.

Это длинное сооружение стояло в самом отдаленном углу сада. Оно было более современным, чем остальные здания, часть из которых представляла историческую ценность, поскольку это были первые дома, построенные в Японии в европейском стиле.

Зорге заставил себя не смотреть на террасу, где все еще продолжались оживленные беседы. Он был уверен, что очень многие, и прежде всего женщины, тайком наблюдают за ним с той минуты, как он вместе с Танакой подошел к молоденькой шведке. Зорге и Лундквист долго шли на виду у гостей, пока наконец не скрылись в тени густых деревьев. Дорога к его бюро проходила через сад, и он мог представить себе, о чем говорят за его спиной…

Когда Рихард открыл стеклянную дверь в бюро, сидевший там молодой японец в очках быстро вскочил и, как принято в Японии, поклонился, с шумом втянув в себя воздух.

— Мой секретать, Иноэ-сан, — пояснил Зорге и провел девушку дальше, в свой кабинет.

— Большого порядка у меня вы не увидите, — извинился он, — я не очень-то люблю порядок.

Зорге, несомненно, сказал правду. В кабинете повсюду, даже на полу, громоздились кипы газет и журналов, книг и документов. В самых неожиданных местах валялись курительные трубки и коробки из-под табака. Только висевшие на стенах три или четыре дорогие японские гравюры на дереве говорили, что хозяину не чуждо стремление украсить свой кабинет.

— Я запретил слугам наводить здесь порядок, — рассказывал он Биргит, убирая с дивана пачку газет. — В этом содоме я чудесно ориентируюсь.

Он предложил ей сесть на диван, который только что освободил.

Беспорядок в комнате, запах крепкого табака, полузакрытые ставни — все это так явно говорило о привычках хозяина, что Биргит стало не по себе. Только теперь до нее дошло, что она осталась наедине с человеком, которому, как говорили, не могла противостоять ни одна женщина. Что же странного, если он презирал всех этих женщин!

Но она не относила себя ко «всем этим женщинам» и не считала, что принадлежит к легкомысленным «любительницам развлечений». Она была серьезным человеком с духовными запросами, и доктор Зорге, умница, понял это сразу. И все же… Улыбнувшись, Биргит представила себе, как некоторые лопнут от зависти, когда пойдут разговоры, что Зорге беседовал с ней, как коллегой, достойной уважения.