Дело Зорге

перенаселения еще не решена. Сейчас в год у нас рождается полтора миллиона человек! Так что население Японии непрерывно растет. Растет намного быстрее, чем до войны. Несмотря на все потери, которые страна понесла на полях сражений, его императорское величество сейчас имеет больше верноподданных, чем их было к началу войны. К этому следует добавить японских граждан, переселившихся на родину с территорий, которые мы вынуждены были оставить. Этих людей тоже надо куда-то втиснуть! Таким образом, наша перенаселенная Япония сейчас напоминает паровой котел, предохранительный клапан которого слишком закручен. Если его, этот клапан, своевременно не открыть, то рано или поздно японский котел взорвется. Но до этого… — Он придвинулся ближе к Равенсбургу и несколько тише проговорил: — Но до этого дело не дойдет! Прежде чем восемьдесят миллионов японцев взорвутся от голода и отчаяния и из этого хаоса поднимется третья ярко-красная мировая держава, наши вчерашние враги с очаровательной улыбкой протянут нам руку. И те же самые люди, которые разрушали наши города и деревни, фабрики и заводы, будут в той или иной форме принимать участие в нашем восстановлении. Те же державы, которые вчера уничтожили наши вооруженные силы, завтра вежливо попросят нас начать снова вооружаться. Да, дорогой друг… — мечтательно проговорил Одзаки, — придет время, позовут и тех чиновников и офицеров, которых с насмешками и издевками вчера выгнали вон…

— Я слышал, Одзаки-сан, что вас уже приглашали на работу.

— Да, приглашали, — утвердительно кивнул бывший генерал. — Но мое время еще не пришло! Пока что рано. Работать на чужих, на иностранцев, я не хочу. Я буду служить своей стране. Лишь в случае, если оккупанты окажутся добрыми друзьями, моя группа официально выйдет на поверхность. А пока подождем.

— Теперь я понимаю, почему вы так ревностно сохраняли связи с вашими старыми сотрудниками.

— Мы не только сохраняли связи, но и делали нечто большее… Мы работали.

— Работали?

— Конечно. Мы продолжали выполнять наш долг. Не так, конечно, как прежде, но все же… Наша цель осталась прежней. Мы стремились наше государство, точнее — будущее государство, обезопасить от тайных

278

врагов. Разумеется, нам было нелегко. Не было денег… Но зато у нас было другое преимущество. Обезвреживать вражеское подполье из подполья гораздо удобнее, чем выполнять эту задачу в официальном порядке. Как вы думаете, Равенсбург-сан, что бы стало с этой страной, если бы нас не было?..

— Что вы можете сказать о докторе Зорге, Одзаки-сан? Или вы тоже думаете, что он жив?

Генерал Одзаки проверил, не остыло ли сакэ, и снова наполнил чашечки.

— Вы знаете, Равенсбург-сан, какие дружеские чувства я к вам питаю. И если я не отвечу на ваш вопрос, вам нетрудно будет понять, что у меня есть очень веские причины для этого.

Равенсбург слегка наклонился и принял из рук Одзаки протянутую чашечку с сакэ.

Выпив горячий напиток и с минуту помолчав, Одзаки с вежливой улыбкой заговорил снова:

— Но на другой вопрос, который, безусловно, вас мучает сейчас, Равенсбург-сан, я с удовольствием отвечу. Я еще не забыл своего обещания, которое я вам дал тогда, в своем саду.

— Где она?.. Вы знаете? Генерал утвердительно кивнул.

— Баронесса Номура сейчас находится в Миайиме, в бывшем военно-морском госпитале. Теперь там лечатся только дети… дети, пострадавшие в Хиросиме от атомной бомбардировки… Кийоми-сан — одна из тех японских женщин, которые посвятили себя уходу за этими детьми.

Равенсбург нерешительно задал свой следующий вопрос:

— Не можете ли вы сказать, как… как она теперь относится к этой истории?.. Вы ничего об этом не знаете, Одзаки-сан?

— Нет, мой друг, к сожалению, этого я не знаю и ничего сказать вам не могу. С того самого утра в Фунабаси видеть баронессу мне ни разу не доводилось. На все мои приглашения она отвечала решительным отказом и видеться со мной не хотела.

— Как вы считаете, Одзаки-сан, не следовало бы мне поговорить об этом с ее отцом? Капитан Номура снова живет в своем доме?

Генерал склонил голову.

— Вице-адмирал Номура вместе со своим кораблем опустился на дно морское…

279

Бухта Миайима, несомненно, один из красивейших уголков богатой живописными пейзажами Японии. Зелень холмов, спускаясь к морю, вплотную подходит к белоснежным пляжам, длинной изогнутой лентой окаймляющим бухту. Морской прибой не бросается с ревом на берег, а мягкими волнами накатывается на теплый песок и, поиграв и согревшись, с легким шорохом отходит назад.

Атаки океана отражает «Священный остров», вечным стражем вставший перед бухтой для охраны ее мира и покоя.

Посредине, между островом и берегом бухты, над зеленой поверхностью воды возвышаются гигантские деревянные ворота, покрытые ярко-красным лаком. Построенные в незапамятные времена, они до сих пор считаются священными, и сюда из разных мест приходят многочисленные паломники. Наивные люди верят, что, если они посмотрят на восход солнца через эти ворота, их минуют горести и невзгоды и исполнятся все их желания и ожидания.