Дело Зорге

— Да, дорогая, если у тебя сегодня все получится, мы сможем уйти. Вера вернулась из Шанхая, катер стоит наготове в Эносиме. За трехмильной зоной ждет торговое судно. Бранкович и Козловский предупреждены, что я тоже буду уходить. Сейчас они сидят у Бранко на квартире и ждут сигнала. Иноэ и Ямагути тоже готовы. Сейчас, Биргит, все зависит только от тебя! Если сегодня все будет в порядке, завтра утром мы уже будем далеко. Сегодня вечером Танака будет знать то, что меня так интересует.

— Тогда я сделаю все, чтобы узнать это.

— Только осторожно! Здесь помимо желания нужны еще случай и счастье! Случай… Это у нас уже есть. Невероятный случай! Ты подумай только! Надо же так случиться, что именно сегодня главный морской штаб принимает окончательное решение! И как раз в то время, когда премьер-министр уехал на Идзу просить у своих богов ниспослания мудрости. Значит, о решении морского штаба проинформируют нашего доброго Танаку. Завтра рано утром он поедет к принцу, чтобы доложить ему, где и когда японский ястреб обрушится на американского орла.

— Это решение уже принято?

— Пока нет.  Заседание еще продолжается, но скоро должно окончиться. Увидишь, Биргит, Танака не пойдет смотреть кимоно, пока не получит этого сообщения. Мне кажется, его принесет Танаке офицер морского штаба. Остальное — твое дело, и, надо сказать, нелегкое. Танака знает, что это такое. Государственная тайна номер один. Рассказывать тебе об этом он, конечно, не будет.

Они долго стояли молча, и каждый думал о своем и в то же время об общем деле. Первым молчание прервал Зорге:

— Тем более мне придется пойти в этот кабак. Придется слушать завывания новой куклы. «Старый Гейдельберг» — самое удобное место, где под носом у ищеек Одзаки я могу совершенно незаметно принять любую информацию. На папиросной бумаге, — объяснял ей Зорге, — напишешь записку и завернешь ее в десяти иеновую купюру. Чтобы записка не выпала, надо уголки купюры слегка смазать клеем. Там, на мосту Хидейохи, у второго столба, будет сидеть нищий. Положи банкноту ему в шляпу и иди дальше. Старая шляпа этого нищего, — засмеялся Зорге, — один из моих почтовых ящиков. За судьбу записки можешь не волноваться. Этот человек знает тебя в лицо, и ему точно известно, что делать дальше. Через полчаса записка попадет точно тому, кому она адресована. Мне передадут ее так, что никто не заметит, хотя в «Гейдельберге» сегодня наверняка будет полно народу. — Голос Рихарда сделался серьезным. — Если в этой записке будет написано то, чего мы ждем, мы обязательно должны передать эту информацию кому следует.

— Но сможешь ли ты это сделать? Ведь за тобой теперь следят со всех сторон!

Зорге, казалось, и не думал об этом.

— Не волнуйся. Все будет в порядке. Ты знаешь пятиэтажный дом на улице Такасаки? Знаешь? Ну вот. Ключ от входной двери этого дома у меня в кармане. Как только войду в вестибюль, дверь за мной сразу же захлопнется и я побегу вверх по лестнице. На каждом этаже двенадцать квартир, а у каждой квартиры есть почтовый ящик. Итого шестьдесят ящиков. Пусть-ка бедные сыщики найдут, в какой ящик я бросил записку. Пока они будут открывать внизу дверь, я успею спуститься в вестибюль, чтобы пожелать хорошим господам доброго вечера. Что касается дальнейшего пути информации, то пусть заботится об этом мистер Блэнд. Нас это не касается. Уже несколько дней люди Блэнда ждут, пока в один из шестидесяти ящиков будет брошена записка. И они будут ждать еще многие недели, если ничего не получат сегодня.

— А мы?  Где мы встретимся, Рихард?

— Как только передашь записку нищему, поезжай сразу же на квартиру к Бранковичу и скажи им: пусть перебираются на катер. Я приеду.

Войдя с некоторым опозданием в зал «Старого Гейдельберга», Рихард Зорге увидел, что веселье уже в разгаре.

— Надеюсь, мой столик еще свободен? — обратился он к сияющему от счастья хозяину.

Японец глубоко вздохнул и низко поклонился.

— Как можно сомневаться, Зорге-сан? — с притворной обидой в голосе проговорил хозяин и заискивающе добавил: — Ваш столик мы всегда держим свободным.

Идя впереди и освобождая для почетного гостя проход в толпе танцующих, хозяин провел его через весь зал к эстраде. Здесь, почти у самого помоста, стоял никем не занятый столик Рихарда Зорге.

— Скажу вам по секрету, Зорге-сан. Высший класс! — почти шепотом сообщил японец и вытянул губы трубочкой так, как это обычно делают знатоки, рекомендуя особый сорт вина.

— Что «высший класс»?

— Новая девушка — высший класс, Зорге-сан! Это что-то особенное, только на днях импортирована из Америки. К себе никого не подпускает. А как выглядит! — Он закатил глаза и поднял их к сизому от дыма потолку. — Вы поразитесь, Зорге-сан! Такой у нас еще никогда не было. Чистокровная японка, родилась в Штатах, в Японии впервые.

«Неплохо! Для будущей работы может пригодиться. Попробую познакомиться», — подумал Зорге, но вслух проговорил:

— Посмотрим, Нагао-сан. А пока принесите мне шампанского.