Деловое соглашение

Эммелин сглотнула. Поездка на лоно природы вместе со всем кланом Брубейкеров — перспектива очень заманчивая. Она всегда радовалась таким выездам в прошлом, со студентами и с коллегами. Однако Джонни ясно дал понять — она не принадлежит к клану и не должна участвовать в его жизни. Эммелин снова напомнила себе, что между ними заключено деловое соглашение, а не брак по любви.

— Возможно, твои невестки не хотели оставаться дома потому, что пребывание на воздухе очень полезно для детей? — предположила она.

— Да, вероятно. Дети там живут привольно, без надзора мамочек. — Он указал на ее живот. — Будь к этому готова. Малыш заставит тебя таскаться по всяким летним лагерям с кучей барахла, о котором ты сейчас и понятия не имеешь. Ты полюбишь его или ее, и тебе понравится быть матерью. — На секунду Джонни замолчал, внимательно разглядывая ее. — Ты будешь замечательной матерью, — уверенно заключил он и бросил коробку на пол. — Очень хорошей.

Хотя его слова произнесены были вроде бы не всерьез, Эммелин услышала в них странную самодовольную нотку, как будто Джонни сам выбрал ее в матери ребенку, которому даст свое имя. Радость обдала ее жаром, хотя и длилась недолго. Почему каждый раз, приблизившись, Джонни словно чего-то пугался и принимал неприступный вид? Это было очень неприятно. Однако он честно выполнял свои обязательства. Эммелин должна была чувствовать себя счастливой, но она уже и представить не могла, как будет жить без Джонни, когда срок их сделки подойдет к концу.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Незаметно пролетел почти месяц со дня их свадьбы. Им оставалось прожить вместе одиннадцать месяцев. За прошедшие недели семья Джонни постаралась предоставить им максимум уединения и свободы.

Каждый с головой ушел в свою работу, которая только и помогала им спастись от мыслей о том, что ночью они находятся так близко друг от друга, всего в нескольких футах: Джонни на надувном матрасе, а Эммелин — в его кровати. Хотя матрас и был много удобнее, чем ковер в далласском отеле, он почти не спал. Нежное ровное дыхание, вид раскинувшегося во сне соблазнительного тела, звук голоса Эммелин, когда она желала ему спокойной ночи, приводили его в трепет. Долгие бессонные часы он лежал, вслушиваясь в тишину. Эти бесконечные ночи истощали Джонни. Никогда раньше он не был так очарован близостью женщины. И дело заключалось не только в том, что вместо очков она теперь носила контактные линзы.

Она оказалась способной ученицей Пэтси. Преображение, начатое в день свадьбы, продолжалось.

Эммелин сменила гардероб. Теперь она выглядела так, словно сошла с картинки модного журнала, чем приводила мужа в замешательство. Пэтси заявила, что Эммелин не может жить на ранчо, не имея джинсов и сапожек. Полки и ящики шкафа ломились от новой одежды. Все было бы ничего, если бы в ней она выглядела как раньше. Но нет — в джинсах и ковбойских сапожках ее ноги казались еще длиннее. Это замечал не только Джонни.

Поведение ковбоев на ранчо и родственников Джонни не оставляло сомнений в том, какое впечатление производила на них преображенная Эммелин. Все поворачивались, когда она заходила в конюшню поговорить с мужем. Дакота и Монтана лезли из кожи вон, желая рассмешить ее, и наемные работники тоже были не лучше. Заинтересованное подмигивание, пылкие взгляды, одобрительное поднятие бровей — им всем явно пришлась по вкусу новая миссис Брубейкер. Уже этого было бы достаточно, чтобы Джонни с трудом сохранял отношения с женой в рамках договора.

По счастью, Эммелин не понимала потрясающих изменений в своей внешности, и внимание окружающих не трогало женщину. Казалось, она всегда была погружена в свой собственный мир. Джонни восхищался ею. Ему нравилось в ней все, и в этом-то и заключалась проблема. Она слишком ему нравилась.

Хотя днем они почти не общались, ночью не могли наговориться. В спальне, залитой лунным сиянием, лежа каждый на своем месте, они чувствовали, что их души родственны, и говорили обо всем. Истории детства, обсуждение моральных ценностей, шутки, анекдоты, пристрастия и увлечения… Это мало походило на реальность: молодожены обычно по-другому проводят свои ночи. Джонни понимал, что такое общение не слишком помогает ему сохранять дистанцию и поддерживать деловые отношения с женой. И каждое утро ему приходилось принимать ледяной душ, чтобы не выказать Эммелин истинных чувств, обуревавших его.

Его слабость могла моментально разрушить все, чего они достигли, но решимость Джонни пропадала, едва Эммелин выключала свет, и ему ничего не оставалось, как продолжать вести бесконечные разговоры. Ее очарование было безгранично. Сама того не желая, Эммелин запросто вила веревки из Джонни. Благосостояние ничего не значило для нее, и это делало ее еще более привлекательной. Положение усугублялось еще тем, что отец никак не хотел угомониться и оставить их в покое. Симпатия Большого Дедди к Эммелин росла с каждым днем.