Деловой этикет. Почему нужно вести себя так, а не иначе

Во вступлении и в заключении письма:

В конце письма можно указать следующее (по необходимости):

Если вы вручаете иностранцу визитную карточку, то можете поставить карандашом в левом нижнем углу условное сокращение (вполне понятное для иностранца):

ВСТРЕЧИ С ИНОСТРАННЫМИ ПАРТНЕРАМИ

Если со своими соотечественниками деловые люди научились как-то находить общий язык, хотя иногда это делается и коряво, и с нарушением правил этикета, то, собираясь принять у себя иностранцев или отправляясь на переговоры в чужую страну, наши неподготовленные деловые люди могут легко ляпнуть то, чего говорить не стоит, или «отмочить» то, что на нашей родине привычно, а на взгляд иностранца, – чудовищно.

Пришлось мне как-то оказаться на деловом мероприятии в прекрасном городе Ростове. Надо сказать, эта встреча зарубежных гостей запомнилась навсегда. Принимал их «свой парень», который, и превратившись в бизнесмена, остался все тем же бывшим трактористом Колькой. Только теперь все называли его Николаем Тимофеевичем, потому как по рангу именоваться Колькой он больше не мог.

И вот в его небольшую фирму должны были приехать гости из Англии. Гостей ожидали с надеждой и нетерпением, поскольку от успешных переговоров зависело будущее фирмы. Для того чтобы не промахнуться, Николай Тимофеевич даже нанял «настоящую» переводчицу из туристического агентства, хотя его сотрудница Катя вполне прилично говорила по-английски. Сам руководитель позволил упаковать себя в невыносимый для него деловой костюм с галстуком. Повариха была отправлена на рынок за "едой для буржуев", а заместителя озадачили закупкой спиртного, потому что какая встреча без него, родимого. К назначенному часу все было готово. Гости деликатно позвонили из Москвы и сообщили, что на встречу подъедут.

И вот она, торжественная минута. Николай Тимофеевич для пущей торжественности выстроил своих сотрудников на улице перед офисом согласно росту. Переводчица упиралась всеми частями тела, но ей впихнули в руки блюдо с хлебом и солонкой. Так что она вдруг оказалась чуть ли не главным действующим лицом кошмара. Как только подъехало такси (что хозяина повергло в ступор – почему такси, а не «ихняя» машина с личным шофером?), переводчицу вытолкали едва не под колеса и она, сгорая от стыда, пошла наперерез англичанам с хлебом, солью и словами приветствия "дорогих зарубежных гостей на многострадальной русской земле" – именно так велел ей приветствовать их хозяин.

Гости не знали, что делать с хлебом, переводчица тоже имела об этом смутное представление, так что она посоветовала отломить по кусочку, а сверху посолить. Как только попробовали посолить, вся соль хлынула из солонки – кто-то забыл привернуть крышку, чтобы можно было переворачивать. Так что теперь англичане стояли, убеленные солью, а Николай Тимофеевич глядел на своих сотрудников зверем.

Гостей было трое, и видом они хозяина удивили: одеты крайне скромно, какие-то несимпатичные, худосочные, к тому же один – баба. Для себя Николай Тимофеевич решил, что баба тоже переводчица, но ихняя, а главный гость, наверное, тот, что пополнее и ростом повыше. Так что, отодвинув свою переводчицу, он шагнул к "ихнему руководителю", пожал тому руку, а потом обнял и троекратно поцеловал. Гость растерялся, но троекратное лобызание вытерпел.

Тем временем тут же, на улице, хозяев и гостей представили друг другу. Выяснилось вдруг, что возглавляет делегацию как раз дама. Николай Тимофеевич смутился… и пошел лобызать даму. Переводчица покрылась уже не румянцем, а пятнами. На свой страх и риск, она вежливо пригласила гостей войти и собиралась проводить их к кабинету хозяина, то есть для проведения переговоров, но Николай Тимофеевич возмутился: как это – гостей с дороги и сразу на ковер? Он отпихнул переводчицу и вежливо подвинул англичан к щербатой двери в другое помещение. За этой невзрачной дверью был накрыт стол. Посреди стола возвышалась батарея бутылок.

Гости от русского стола отказывались, как только могли, они и про время, которое деньги, упоминали, и про билеты на родину, но хозяин был неумолим. Они сели. А как сели, то просто так встать им никто уже не позволил. И напрасно "ихняя баба" отказывалась от «стопочки», а "сопровождающие лица" уверяли, что трезвенники и язвенники. Пить пришлось всем.

На робкий вопрос, когда же будут переговоры, Николай Тимофеевич велел перевести, что "после застолья, когда слегка все протрезвеем". Застолье растянулось на весь остаток дня и часть ночи. Переводчица к ночи переводить уже не могла, она по требованию хозяина плясала «Калинку». Протрезвели гости только к следующему вечеру, всем было нехорошо, но им – особенно нехорошо.