Деловые игры

Когда наблюдаю — ему неплохо. Нравится ему даже С черного хода. В очереди не надо стоять. Со мной или моим заместителем Зоей Багратионовной интересно пообщаться. Заходит, бывает, кто-нибудь, руку протягивает. «Здравствуй, Котя, тысячу лет тебя не видел». «Как же, — говорю, — тысячу, товарищ участник эксперимента, если ты вчера приходил за ящиком, которые я люблю делать?..» Словом, дружественная, располагающая обстановка создается с черного хода, чего никак не скажешь о парадном, где иногда и толкотня и пререкания.

Постепенно расширяю эксперимент. Но поскольку это дело новое, то особое внимание уделяю подбору для участия в нем самых достойных. Со всей тщательностью рассматриваю каждую кандидатуру, иногда даже с женой и тещей. Авторитетных людей к этому привлек. Придет, допустим, не знакомый ни мне, ни Зое Багратионовне человек, скажет: «Я от Ивана Ивановича» — и все ясно. Значит, нужный для эксперимента человек. Или, например, предъявит рекомендацию в письменном виде, записку то есть. «Котя, это от меня. Иван Петрович». И тоже все ясно. И мне и Зое Багратионовне. А вот стажеру ОБХСС Птунчикову почему-то не ясно. Интересно, почему? Где же знаменитый шерлокхолмсовский метод дедукции?!

И вот теперь, когда эксперимент вступил в решающую стадию, когда уже не единицы, а десятки покупателей включились в него, такое непонимание со стороны стажера Птунчикова способно свести достигнутое на нет. Ведь, разговаривая с некоторыми участниками эксперимента, он, казалось бы, вполне мог убедиться в его значительных результатах. Покупатель-то доволен! И в протоколе черным по белому зафиксировано, что с черного хода обслуживание не хуже, чем с парадного. Правда, товар здесь не выложен, как обычно, на прилавок, он из-за тесноты подсобных помещений хранится в основном где-нибудь под, но этот недостаток восполняется чутким и сердечным обхождением. А недавно мы внедрили такую прогрессивную форму обслуживания, как предварительные заявки. «Котя, прибереги на субботу кило икорки. Твой Парамонов». Птунчиков сам читал эту заявку и мог убедиться, что это выгодно и удобно.

Не совсем понял по молодости лет стажер Птунчиков и конечную цель эксперимента: если черный ход придется по душе покупателю, то почему бы не разгрузить парадный хотя бы на треть? Какая в конце концов разница: откуда продавать товар? И очень жаль, что стажер Птунчиков не пожелал пару раз лично поучаствовать в эксперименте, он бы смог также убедиться в том, насколько это привлекательно.

Вот поэтому и дрожит моя рука, а буквы ложатся, куда хотят, потому что я чувствую, что стажер Птунчиков явно не в ту сторону стремится, куда бы стремился сам Шерлок Холмс. И если его своевременно не поправить и не подсказать ему правильную дорогу, то может статься, что свое первое самостоятельное дело он провалит с большим треском. А кто гарантирует, что после этого он не разочаруется в избранной профессии, не оставит органы следствия навсегда?

Я решительно заявляю: стажера Птунчикова надо спасти! Не для того государство затрачивало на него огромные средства в юридическом институте, чтобы на первом же самостоятельном деле потерять молодого специалиста! Надо проявить гуманность и немедленно поручить Птунчикову более простое задание, если уж эксперимент в гастрономе номер пять оказался для него сложным. И тогда Птунчиков себя проявит. Шерлоками Холмсами не рождаются, ими становятся!

К сему — Бородюк К. К., директор гастронома.

ТРОЕ В БАССЕЙНЕ

К вечеру доцент смертельно устал, потому что отчитал семь пар в институте. А еще предстояло тащиться на край города, принимать в техникуме зачеты у заочников.

«Ну их к черту, — подумал доцент. — Надо отдохнуть. Схожу в бассейн, поплескаюсь».

Он отыскал пропуск в только что построенный водный дворец, позвонил в техникум, сказал, что нездоров, пусть найдут замену.

Через полчаса был в бассейне. Моложавый представительный сторож бдительно осмотрел неспортивную фигуру доцента.

— Раздевалка там…

Доцент с — трудом разыскал в сложной коридорной системе раздевалку, принял душ.

В бассейне купались двое. Официальное открытие дворца еще не состоялось, и допуск сюда имели только проектировщики и строители.

— Как водичка? — панибратски бросил доцент.

— Люкс водичка! Как в Гаграх…

Доцент зачерпнул пригорошней воды, намочил под мышками и только изготовился погрузиться, как погас свет. Двое в воде перестали фыркать, притихли. Стало жутко.

— Сапожники! — прозвучал хриплый басок, и послышалась возня. — Где эта чертова лестница?

— Сюда! — бросил в темноту доцент. — Ко мне плывите!

Мокрая рука схватила доцента за ногу. Потом рядышком засопел второй.

— Надо одеться, — предложил хриплый басок.

— Надо, а то зябко, — поддакнул второй. — Только как раздевалку найдешь?

— Друзья, — оптимистически заявил доцент, — я поведу. Ведь я проектировал дворец!

Держась за плавки, они двинулись в поиск. Доцент, не выносивший щекотки, нервно вздрагивал.

— Влево, — говорил он, ощупывая холодные стены. — Мы на верном пути.

Они шли долго. Наконец доцент воскликнул:

— Ну вот и раздевалка!