Владислав больше не мог кричать, лишь хрипел. Разрушение тела ускорилось — вся кожа уже давно испарилась, во множестве мест проглядывали кости. Сквозь рёбра было видно, как бьётся его сердце — каждый удар был сильным, звучным.
Шарлотта не слышала сердцебиение, но не могла отвести глаз от груди Владислава. Каждый раз, когда сердце сокращалось, она слышала в голове: “Тук! Тук! Тук!”
Она не заметила, как основная ДНК полностью распалась. Лишь когда начала появляться новая спираль, она подняла голову к изображению и прижала ладони ко рту. Всё, что осталось от четырёх спиралей, теперь сливалось друг с другом и превращалось в одну цепь ДНК. Серо-серебристую, словно стальную. Она немного отличалась от той, что была у Владислава, — каждое звено цепи не походило на другие. Они различались размерами и формой — были даже такие, что смахивали больше на острый ромб, а не заострённый с двух концов овал. Некоторые же казались идеально круглыми.
А в это время тело Владислава восстанавливалось. На костях появились мышцы, а их обтянула новая кожа. Шарлотта больше не обращала внимания на изображение ДНК, она смотрела на лицо Владислава. Черты лица слегка изменились. Совсем немного, но он как будто стал совершеннее, лучше.
Волосы с чёрного поменяли цвет на металлический. А между бровей образовалась круглая капля ртутного цвета, которая приковывала к себе взгляд и завораживала. Во время эволюции вся одежда на Владиславе уничтожилась, и сейчас он лежал абсолютно голый. Шарлотте казалось, что кожа Владислава слегка изменилась — поры значительно уменьшились, цвет словно отливал металлическим.
Ветер стих, луч пропал. Всё успокоилось. И Владислав открыл глаза.
Я лежал на спине и опустошённо читал сообщения. Никогда не думал, что боль может быть настолько сильной и всепоглощающей. Мне казалось, что я вот-вот свихнусь. И сейчас я не уверен, что в своём уме. Может, я брежу?
— Владислав, — раздался голос Шарлотты. — Ты как?
— Я? — вырвалось у меня. — Не знаю. Я… Нормально. Да, всё нормально.
— Что случилось с твоими ДНК? И с меткой.
— Не знаю, дай мне время, — я сел. Получилось на удивление легко — моё тело двигалось быстро и свободно. Я осмотрел свои руки — ногти изменились. Они как будто из металла сделаны. Татуировка треугольника из серой стала металлической. И не только это — точки на вершинах превратились в кружочки, а снаружи треугольника был нарисован ещё один, но пунктирной линией.
Глубоко вдохнув и выдохнув, я мысленно призвал все существующие окошки. Но появилось лишь одно.
Я читал и моргал, пытаясь понять смысл текста. Но пока он от меня ускользал. Некоторые слова были написаны жирным курсивом, и, когда я сосредоточился на одном таком — “Человек”, мне открылось новое окошко.