Делу конец - сроку начало

Четыре дня назад майор Шевцов бросил курить. В очередной раз. Для начала он подарил пачку «Бонда» своему водителю и, оставшись без сигарет, сильно страдал. Он мучился даже не от того, что не может закурить, а просто как бывший курильщик не имел права запретить своим коллегам дымить в этой комнате. И сейчас был вынужден испытывать огромные неудобства. Но хуже всего было то, что Шевцов не мог ни о чем думать, кроме как о паре крепких затяжек. Обязательно глубоких, чтобы горячий дым раздирал бронхи и в броуновском движении гулял по лабиринтам легких. Мысль в таком состоянии напоминала хиленького карлика и не желала расти. А следовало придумать что-нибудь нестандартное, отчего даже у хронического скептика полковника Крылова зачесался бы затылок.

Вадим Дмитриевич молча наблюдал за капитаном Васильчиковым. Умеет дымить красиво, стервец! Впрочем, Олег все делает изящно. Этого у него не отнять. Даже если он в присутствии третьих лиц похлопывал хорошенькую секретаршу ниже талии, то это не расценивалось как вульгарное поведение, а больше смахивало на нестандартное ухаживание.

Внимание Вадима привлекла пачка сигарет. Мятая. Некрасивая. Из нее вызывающе торчали три сигареты и словно проверяли майора на прочность. Остальные в комнате, не подозревая о муках майора, вытаскивали из пачки сигарету за сигаретой и лихо, как это делают пацаны в пору взросления, раскуривали и дымили под самый потолок.

Все, хватит самоистязания! Вадим торопливо выудил из пачки сигарету и сунул ее в рот. Зажигалки на столе не оказалось. Майор приподнял газету. Исчезла, зараза! Не было ее и среди вороха бумаг. Понятное дело, он с куревом завязал, но с зажигалкой, купленной в Париже, расставаться не собирался. Память, знаете ли. Сержант Сергей Белов, с выражением блаженного, только что заполучившего в качестве пожертвования золотой червонец, беззаботно поигрывал именной зажигалкой.

— Дай сюда! — выхватил ее Шевцов у сержанта. — Прикурил, положи на место. Не пацан ведь, чтобы баловаться. Опять о бабах думаешь?

— Да так, — чуть покраснел сержант и виновато отвел глаза в сторону.

Пламя выскочило из сопла махоньким дьяволом и мгновенно обожгло конец сигареты, слегка примятой. Майор с наслаждением затянулся. Легкие, позабыв о едва начавшемся посте, с удовольствием приняли в себя табачный дар. Боже, какое счастье, и стоило ли себя так пытать? Вадим даже закрыл глаза, прислушиваясь к собственному организму, который буквально орал от блаженства.

— Ты же, кажется, бросил, — произнес Васильчиков, пытаясь смотреть на майора с сочувствием. Но вместо сопереживания в черных зрачках прыгали бесенята — и ты не удержался!

— Бросишь тут с вами, — аккуратно поставил он зажигалку на стол.

— Так мне как, товарищ майор, пачку сигарет вам возвращать? — безрадостно поинтересовался Алексей.

— Ладно, — отмахнулся Шевцов, — считай это моим подарком. Когда у тебя день рождения?

— Через полгода.

— Считай, это тебе на день рождения от меня.

— Спасибо, товарищ майор, — улыбнулся сержант.

— Пришла кому-нибудь дельная мысль? Ну? — Майор посмотрел на стажера, парня лет двадцати, круглого и холеного, похожего скорее на кондитера, чем на будущего опера.

— Может, завербовать? — предложил тот, неопределенно пожав плечами.

— Словечек-то каких нахватался, — хмыкнул майор. — Мы тебе не абвер… Хотя в твоих словах есть здоровая мысль, — задумчиво протянул он. И уже решительно, видно, отыскав какой-то выход, заговорил: — Нет, не годится. Здесь есть риск. Вдруг этот человек захочет поиграть в двойную игру, тогда мы в провале. А потом, подобная разработка требует всегда очень много времени, а у нас его просто нет. У меня есть другое предложение. Установить на кладбище, в пределах видимости, машину, в ней будет видеокамера, которая станет записывать каждого, кто подойдет к могиле. Установим дежурство, кассету будем менять. Камера должна работать бесперебойно день и ночь. Понаблюдаем с недельку, а там посмотрим, что будет дальше. — Майор неожиданно улыбнулся. — У меня такое ощущение, что нас ждут впереди очень интересные сюрпризы. — И, раздавив окурок о блюдечко, произнес: — Надымили. Надо бы хоть форточку открыть.

Глава 4

— А куда мы едем? — спросила Ольга, не выдержав затянувшегося молчания.

Она так и не сумела выработать свою линию поведения со Стасем. Подлаживаться к нему было бесполезно — он менялся на протяжении дня неоднократно и, как древнегреческий актер, имел за спиной по несколько масок. Подобное лицедейство можно было наблюдать только на сцене. А что касается профессионализма, то даже самым именитым артистам он смог бы преподать неплохой урок мастерства.