Дем Санд. Странствия меча

Бруэл затрясся так, что тюрбан свалился с его макушки, но всё же сумел собрать в горсть поддельные «зубы святых» и протянул мне в трясущейся лапе. Я еще раз внимательно всмотрелась в деревянные бусины, кстати, разного размера, фыркнула, подавляя очередной приступ смеха. Возникла было мысль применить к подделке Аарку огня, чтобы отбить у Бруэла всякую охоту к гаданиям. Передумала, молча взяла с холодной перепончатой ладони россыпь бусин и уронила в кошель к настоящим четкам. Глорк глазам своим не мог поверить, так и пялился то на меня, то на прекратившего скалиться черного жеребца.

Я же вспомнила, зачем, точнее за кем явилась в Дэрхастон. Села прямо в седле и, не сказав на прощание ни слова, продолжила путь в Змеиный Хвост. И только когда мимо меня вприпрыжку пронеслась троица ранее замеченных глорков в развевающихся пестрых халатах, я запоздало сообразила, что надо было спросить Бруэла, где это он с монахом-касурсом столкнулся. Но когда я оглянулась, гадателя и след простыл, а его сородичи проталкивались через толпу, оглашая воздух кваканьем и ругательствами. Играть с ними в догонялки не было никакого желания. К тому же воспоминание об истинной цели изрядно испортило настроение.

Почуяв это, Буцефал увеличил шаг без лишних напоминаний. Он был не хуже моего осведомлен, куда следует двигаться в хитросплетении улиц Дэрхастона. Оставшуюся часть пути я более не отвлекалась ни на зазывания торговцев и хозяев балаганов, ни на вспыхивающие тут и там потасовки. Даже стихийно организованная площадка для проведения потешных боев между любителей рукопашной меня не остановила.

Вот и заветный поворот, ныряющий между крепкими, по-гномски солидными домами. Однако через четыре дома архитектура становилась такой неказистой и кривой, словно эту часть переулка строили с тяжелого похмелья. Стены нависали над головой, вызывая легкий приступ клаустрофобии. Края крыш угрожали готовой сорваться черепицей. Дорога же начинала ощутимо забирать в сторону, по дуге, от чего у особо чувствительных натур начинались приступы морской болезни.

Из перекошенных дверных проемов выглядывали разномастные обитатели – настороженные вахи, похожие на здоровенных прямоходящих крыс; замотанные в тряпье старушенции откровенно ведьмовского вида. Пару раз под копыта Буцефалу метнулись карлы, пища и ругаясь почем зря. Я намотала себе на ус быть в дальнейшем внимательнее. Крохотные, но чрезвычайно проворные и страдающие отчаянной родовой клептоманией, карлы были настоящей бедой для всякого, имеющего кошелек. Впрочем, юрких воришек могло привлечь все, что угодно!

За очередным поворотом встретился крупный полуоборотень, судя по степени волосатости, аж из народа медвежьих. Он сидел на пороге одного из домишек и задумчиво, неспешно водил точилом по лезвию секиры. На меня он глянул коротко, почти равнодушно, не став затевать бесед. Однако за мнимым безразличием, в глубине желтых глаз блеснул острый профессиональный интерес. Меня эта встреча тоже не оставила равнодушной. Уж очень колоритен был косматый мужик, которого проще представить в таверне или борделе. При его-то внешности матерого наемника. Хотя наряд, конечно, мог вызвать некоторое замешательство: на груди едва не по швам трещала безрукавка нежно-зеленого цвета с крупной вышивкой. А на могучие волосатые ноги могли полюбоваться все желающие, благодаря меховым штанам, едва достигавшим середины его ляжек! Смеяться и потешаться над причудами облачения урсолака30, однако, вряд ли бы нашлись желающие.

Я придержала Буцефала и еще раз оглянулась на косматого метиса. Тот держал секиру на коленях, положив могучие руки поверх окованной металлом рукояти, и так же смотрел на меня. Собирается напасть? Вряд ли. Здесь, в Змеином Хвосте свято чтилось неписанное правило: оружие не обнажать для драк ли, мщения ли, убийства ли. Иначе Тихонький Мя такой пишог31 наложит, что день с ночью местами поменяются…

Наемник, однако, явно тут не по мою душу сидел. Скорее всего он сопоставил очевидное: черный огромный конь, коса моя до пояса, рукоять меча, казавшаяся из-под плаща… Слегка кивнув, урсолак вернулся к правке лезвия секиры. Хотя вот на мой взгляд, о хищный полумесяц оружия уже солнечные лучи резались. Неужели Тихонький Мя решил себе завести привратника?

Переулок продолжал сворачиваться кренделем, домишки, сложенные из крупных, грубо обработанных камней все более напоминали стены скал. Казалось, мы с конем вот-вот застрянем в этой каменной кишке… Но вот за последним поворотом неожиданно открылся круглый дворик за низкой декоративной оградой. В глубине, почти скрывшись среди разросшегося шиповника, высился двухэтажный домик с продолговатыми окошками, овальным дверным проемом и крышей, сплошь заросшей изумрудно-зеленой травой. Если глаза меня не подводили, там еще и делянка ягод раскинулась, прямо между слуховым окошком и печной трубой. Мя слыл великим охотником до свежей земляники.