Дем Санд. Странствия меча

Мы славно разыгрывали с ним дуэт «эльфийский гость-вельможа и хамоватый гид-урсолак». Прежде посещения «Графского приюта» мы нанесли визит в достойную доверия лавку скупщика-гоблина, и часть моих эльфийских трофеев – золотых пластинок с доспехов бравой стражи и жемчуг из единорожьих украшений – обменяли на монеты. Гоблин вертел блестящие чешуйки, перебирал в ладонях гладенькие жемчужины, цокал языком, хмыкал, дергал длинными ушами. В общем, всячески выражал свой восторг и лебезил перед «высокородным господином», не обращая внимания на мою брезгливую мину. На самом деле мне хотелось смеяться в голос, так что от усилия сдержать хохот я кривилась и надувалась, как от спеси высшей пробы. Покидая лавку скупщика, мы заметили подозрительную троицу, наблюдавшую за входом в лавку из тени соседнего дома. Когда шайка не отстала от нас через два квартала, пришлось «поздороваться» с ними в распространенной по всему Дэрхастону манере. Попросту, свернув в очередной переулок, дождаться там взалкавших наживы преследователей и учинить банальную потасовку. Армуф не сдерживал себя и довольно быстро раскидал незадачливых бандитов. Отрезать им уши в качестве трофеев он не стал по моему громкому требованию. Я пригрозилась, что лишу его дневного заработка, и мы продолжили путь.

Потом мы пробирались в хитросплетениях улиц, отмахиваясь от уличных продавцов и воришек, шлюшек и разносчиков подозрительных снадобий, способных «вознести господина до чертогов богов» или «придать ему в постели мужества трех букентавров45». От такого заявления даже Армуф поперхнулся и, не дожидаясь моего разрешения, отвесил продавцу чудо-травок хорошего пинка. Чтоб не завирался впредь. Всем была известна мощь букентавров, этих с виду медлительных и меланхоличных жителей далеких Облачных равнин. И ни разу блюдущих всевозможные строгие обеты жрецов Лунной Матери не уличали в распутстве!

После этого маленького приключения, выслушав мой долгий монолог в адрес всех «низких и недостойных», Армуф согласился навестить и Пестрый рынок, самый большой из всех рынков Дэрхастона.

О, если бы вы хоть раз посетили Пестрый рынок!.. Сюда стоило попасть хотя бы ради того, чтобы поглазеть на представителей чуть ли не всех рас этого Мира и десяток – иных Миров. Эльфы, гномы, орки, гоблины, фэйри всех мастей: лишь малая толика народностей, что могли бы потрясти ваше воображение. Всевозможные оборотни, звероглавцы, разумные звери и птицы гигантских размеров, кентавроиды, гуманоиды, негуманоиды и не поддающиеся никакой классификации существа и сущности: и все что-то продают, покупают, меняют, жульничают, воруют…

Здесь Буцефал без зазрений совести то и дело пускал в ход клыки, отпугивая проворных воришек и лишенных лицензии колдунов-звероловцев. Армуф вытащил секиру из-под накидки, позволяя всем желающим любоваться хищным блеском лезвий. Впрочем, прямо на ходу на Пестром рынке обворовывали только уж совсем растяпистых. Главным здесь было продать товар или обменять, завести беседу, узнать новости…

Мы миновали без приключений ряды торговцев оружием – от каменных ножей жителей островных королевств Шумного Моря до запрещенных заклинаний. Так же оставили без внимания лавки тканей и украшений, благовоний и афродизиаков. Задержались возле продавцов специй. Здесь Армуф после бурного и продолжительного торга приобрел три загадочных мешочка, бережно спрятав их на груди. Я изображала высокомерного вельможу и не интересовалась, на что спускает деньги мой «гид».

Везде и всюду с переносных лотков доносились ароматы еды: тут вам и жареные лапки саламандры под жгучим соусом, и каленые орехи цак-цак, похожие на железные шарики, а вкусом напоминающие шоколад. Заслышав, как один из лоточников нахваливает шашлычки из конины, Буцефал, не слушаясь поводьев, потянулся туда и так выразительно посмотрела на продавца-ворка, что тот с перепугу начал обильно линять. И окончательно был сражен на повал моим пожеланием (переданным через Армуфа) приобрести чуть ли не десяток этих самых шашлычков, нанизанных на деревянные палочки. Все это было схрумкано найтмаром на глазах изумленной публики и почти совсем невменяемого ворка. Урсолак успел попробовать один из кусочков этого сомнительного лакомства, разыграв небольшую пантомиму, в которую включил все: вдумчивое жевание, шевеление ушами, подергивание черным носом, облизывание языком губ с намеренной демонстрацией нечеловечески крупных клыков. Цыканье зубом, прищур глаз, вздох. В ожидании его выдоха дышать перестали и несчастный продавец шашлычков, и зрители.

– Пещерная крыса, – наконец сказал Армуф, кончиком когтя выковыривая из зубов застрявший кусочек. – – При чем загнанная. Кто тебя крыс учил ловить? – И он так посмотрел на ворка, что тот окончательно дара речи лишился, только затравленно озирался в поисках путей к бегству. Выдавать крысятину за конину и быть в этом уличенным – значило быть битым всяким, кто у него за последние полчаса купил шашлычок, и теми, кто просто рядом оказался.