Демагоги, пастухи и герои (СИ)

Воинские контингенты тёмных веков были относительно малочисленны и слабо организованы. В этих условиях основной задачей военачальника было благополучно доставить свой отряд в место непосредственного контакта с врагом, выстроить в некотором порядке, вдохновить речью и повести в бой. В дальнейшем управление сражением становилось практически невозможным. С ростом численности армий, улучшением вооружения и качественным изменением военной тактики на первый план выходит военная организация, оттесняя бойца-одиночку на задний план.

Превосходство воина-профессионала над толпой ополченцев обусловлено множеством факторов, причём далеко не в первую очередь превосходством в вооружении, о чём неоднократно говорилось выше. Само по себе изощрённое владение оружием в отрыве от духовной составляющей не может служить подтверждением личных достоинств воина. «Человек, который завоёвывает репутацию благодаря техническому совершенству в воинских искусствах, просто глуп. По неразумению своему он все силы сосредотачивает на одном и добивается в этом деле успехов, отказываясь думать обо всём остальном. Такой человек ни на что не годен!», – утверждает Ямамото Цунэтомо. Но элитные отряды никогда не были многочисленными. Несколько десятков, иногда несколько сотен – вот предел численности средневековых феодальных дружин. Отряд в несколько тысяч считался огромной армией.

Европейских рыцарей было мало, ничтожно мало, если сравнивать их численность с количественными показателями армий нового времени. То, что в учебниках истории принято называть тяжеловооружённой рыцарской конницей на самом деле таковым не являлось, вернее, не соответствует принятой терминологии в полной мере. Настоящих рыцарей было гораздо меньше – во второй половине XIII века во всей Англии их было всего 2750 человек; Ливонский орден времён Ледового побоища насчитывал не более пятидесяти рыцарей. В сражениях обычно участвовали несколько десятков, в крупных битвах, решавших судьбы держав, несколько сотен, редко более тысячи рыцарей.

Вот некоторые цифры из средневековых хроник, дающих представление о соотношении сил на полях сражений феодальной Европы и количественных показателей армий того времени.

В битве при Мюре 12 сентября 1213 г., единственном крупном сражении Альбигойских войн, войско Симона де Монфора имело в своём составе 900 тяжеловооружённых всадников и неизвестное количество пеших сержантов против около 2000 кавалерии короля Педро II.

Вот описание войска Сида Воителя во время одного из походов: “Таким образом, набралось девятьсот рыцарей. И набрал Сид пятьсот пеших оруженосцев идальго, не считая прочих воспитанников его дома. Приказал Сид поставить свои шатры и отправился располагаться в Сан-Серване и вокруг него в холмах; и каждый человек, который видел лагерь, который устроил Сид, говорил потом, что это было большое войско…”

В битве при Бувине, являющейся, в общем-то, событием эпохальным, с обеих сторон участвовало около трёх тысяч рыцарей. Они-то это сражение и выиграли, при том что французская пехота разбежалась почти сразу же, и все тяготы трёхчасового рукопашного боя легли на тяжёлую кавалерию короля Филиппа II Августа.

Сильные, но немногочисленные отряды, состоящие из профессиональных воинов, могли решать исход локальных военных конфликтов и отдельные тактические и стратегические задачи, однако в случае неудачи, больших потерь или просто при наличии у противника значительных человеческих ресурсов они становились малоэффективными. Так, потери тамплиеров в 1187 г., сначала в сражении у источника Крессон (из 60 рыцарей спаслись только трое), а затем в битве при Хаттине (там погибло и попало в плен около 200 рыцарей), были настолько существенными, что всерьёз подорвали военную мощь ордена и сыграли не последнюю роль в потери крестоносцами Святой Земли.

Крайняя малочисленность профессиональных феодальных армий (а ещё невозможность быстрого восстановления их численности после крупных сражений) сыграла злую шутку со многими раннесредневековыми государствами. Битва при Гастингсе, как до этого при подобных обстоятельствах битва при Гваделете, решила судьбу королевства. И не удивительно – король и его лучшие воины погибли в бою, защищать страну некому, как следствие захватчики завладевают обширными территориями, не встречая сопротивления. Такая же ситуация сложилась, вероятно, с русскими княжествами после битвы на реке Сити и с венграми после поражения под Лигницей.

На поле боя европейский рыцарь был вполне самодостаточен, однако их малое число приходилось компенсировать за счёт набора дополнительных бойцов. Каждый рыцарь вёл за собой отряд конных воинов, вооружённых за его счёт. Конечно, вооружение их было гораздо слабее и хуже, однако же именно они составляли основную массу этой самой тяжеловооружённой рыцарской конницы, создавая впечатляющие количественные показатели.