Демагоги, пастухи и герои

Высокая степень самодостаточности, отрицающая ценность чего бы то ни было иного, кроме самого себя, есть высшая степень самосовершенствования духа. Потребность личности в обществе себе подобных других личностей есть ни что иное, как подсознательное сомнение в собственной полноценности, основанное на ощущении духовной ущербности и ограниченности. Ощущая неполноту, недостаточность своей личности, индивид всячески стремится восполнить эту недостаточность за счет других личностей, растворяясь в толпе себе подобных и обретая, таким образом, целостность.

Здесь мы имеем дело с личностью как самодостаточной системой (понимая под системой всякий субъект объективной реальности, выступающий как единое целое в силу высокого уровня внутренней самоорганизации) и толпой, которая также является системой, только образованной множеством человеческих особей, каждая из которых самодостаточной сама по себе не является.

Идеалы бусидо, хотя и сводятся в первую очередь к апологии фанатической верности долгу («жизнь человека легка, как перышко, а долг перед императором безграничен»), в общем, противоположны принципам тупого армейского солдафонства. Самурайская доблесть должна проявляться не в надменности и высокомерии, не в безоглядной слепой храбрости и фанатизме, а в постоянном и упорном совершенствовании духа, в тщательной шлифовке мастерства и стремлении подняться на новую ступень: «… следует совершенствовать свои качества … так, чтобы у каждого была твердая уверенность: «Я лучший в Японии!» — поясняет «Сокрытое в листве».

Гордость и заносчивость самурая, на первый взгляд, противоречат принципам бусидо, но в то же время гордость трактуется как один из столпов самурайской чести: «Есть два вида гордости — внутренняя и внешняя. Ничтожен тот самурай, который не обладает обоими видами гордости. Можно уподобить гордость клинку, который следует наточить, прежде чем вложить в ножны. Время от времени клинок вынимают, поднимают на уровень глаз, начисто протирают, затем снова прячут в ножны. Если самурай постоянно размахивает обнаженным мечом, все сочтут, что при— ближаться к нему не следует, и у него не будет друзей. В то же время, если меч никогда не вынимался из ножен, лезвие потускнеет, и люди перестанут считаться с хозяином».

Гордость в данном смысле — это, по сути, чувство собственного достоинства, неотъемлемый атрибут элиты. Элита никогда и ни коим образом не стремится доказывать кому бы то ни было свое превосходство — она изначально ощущает себя выше всех остальных, поэтому ей ничего не нужно доказывать. И это следует называть гордостью, не путая, однако, гордость с проявлениями гордыни и высокомерия.

Мы говорили выше, что основой элитарности, избранности является сила духа — способность своей волей подавлять волю других людей. Однако только человек, обладающий одновременно гордостью и силой духа имеет шансы стать по-настоящему великим. При этом в контексте изложенного выше гордость можно понимать как сублимацию запросов и потребностей, а сила духа (или воля) не что иное, как возможность их удовлетворения. Если у человека есть гордость, но отсутствует сила духа, то он обречен на вечную неудовлетворенность, ибо неизбежно будет подавляем, внутренняя же гордость (которая, по сути, перерастает в гипертрофированное больное самолюбие) будет вынуждать его чувствовать себя несправедливо униженным и обделенным судьбой. Тот же, кто не имеет гордости, но обладает силой духа, имеет все предпосылки стать беспринципным негодяем и безжалостным тираном. Такому человеку свойственно возвышаться за счет унижения других, а не за счет личных качеств и собственного духовного превосходства.

Собственно, и первые, и вторые не могут существовать в окружении равных себе, ибо здесь у них нет шансов обрести уважение и почет, а тем более славу и власть. В данном случае, чтобы ярко блистать, нужна темнота, потому что в темноте даже мерцание светлячка покажется гораздо более ярким, чем луч прожектора при свете дня. Естественно, единственный выход в данной ситуации — окружить себя толпой серых посредственностей, чье раболепие и безоговорочная преданность в купе с врожденным скудоумием создадут подходящий фон для ощущения собственного великолепия. Все же другие, могущие оказаться выше уровня этой однообразной массы, должны быть подавлены и уничтожены, дабы не создавать конкуренции. Не случайно для вышедших из общественных низов полководцев — вроде Оды Нобунаги или Чингизхана — победа над врагом всегда заключалась в его полном и безоговорочном истреблении.