Дембель Советского Союза

— Не буду ходить вокруг да около. Нужна ваша помощь. Передайте товарищу Алиеву, что если он хочет удержать Карабах, то должен поддержать выход Армении из состава СССР.

— Ничего себе, заявочки. То, что это твоя идея-фикс, отрезать кавказские республики, хорошо помню. Но для этого есть высшее руководство — такие вопросы только они решают.

— Знаю. Говорил с ними. Товарищ Лигачев и Крючков пока думают, никак не решатся. Тем более, что я не насовсем предлагаю их отделять, на пару лет, или даже меньше. Только для деиндустриализации и понижения статуса республик, желательно до уровня автономий.

— Причем здесь Карабах?

— Все очевидно. Если Армянская ССР объявит о независимости, а Азербайджан останется в составе СССР, то Карабах автоматически останется в составе Союза в подчинении Баку. Объясните товарищам из ВКЧП, что националисты в Армении и Грузии все равно возьмут власть, руководство республик не дееспособно, если же мы военным путем задавим мятеж, то получим ненависть и саботаж на долгие десятилетия. Оно нам надо?

— Морозов, я уже успел забыть, какой ты неприятный тип. Никогда доброго слова не скажешь. Умеешь испортить настроение.

— Не я такой — жизнь такая! У товарища Алиева, да и у вашей конторы, наверняка есть агенты влияния в сопредельных республиках, пусть бросят все силы на раскрутку тезиса: «Россия нам не доплачивает за наши товары!». Такой лозунг националисты охотно подхватят. В том духе, что русские должны за наши автомобили, станки платить втрое больше, по нормальным рыночным ценам. До того момента запретить вывоз товаров из республик.

— Не пойму, откуда в тебе столько цинизма? Не жалко население? Ты же предлагаешь, по сути, уничтожить всю промышленность в этих краях. Представляешь, сколько людей останутся безработными?

— Жалко. Очень жалко простых людей. Но если речь о спасения всего Союза, десятков, если не сотен миллионов человек, то выбор очевиден. Жалость здесь не уместна. Товарищ Алиев тоже пусть не спешит радоваться: его республику ждет точно такая же деиндустриализация. Автомобильный завод в Кировобаде я уже у него отжал в пользу Ульяновска. Металлолома на дорогах у нас и так хватает, обойдемся без очередных гробов на колесах.

— Так уж прямо и гробы? Скажешь тоже.

— Товарищ капитан, забыли о наших мучениях на ЕРАЗе? Впрочем, мучился я один, вам-то что. Сели и поехали.

— Сам виноват. «УАЗ» тебе сразу дали, кто его утратил героически военно-морским способом? Почему-то у других водителей машины не взрывали и не сжигали. Ладно, не будем о грустном. Над просьбой подумаю.

На прощание Громов намекнул, чтобы я готовился встречать еще одного гостя, ближе к концу месяца. Пал Палыч, мой бывший командир отряда, получил звание полковника и новое назначение. Как мы и предполагали раньше, будет руководить Среднеазиатским пограничным округом.

Без ложной скромности, могу заявить, что это была моя идея. Полковник Тарасенко после благословения, полученного вместе с именным оружием от, покойного ныне, имама Хомейни, имеет уникальный авторитет в глазах иранцев, а они в свою очередь, обладают сильным влиянием на западе Афганистана. Так что Палыч теперь фигура ключевая в масштабах нескольких стран! При этом не зазнался, и помнит, кому обязан таким стремительным взлетом, поэтому обещал заглянуть, когда будет в Москве.

Меня даже ностальгия «пробила», такими милыми и уютными показались времена моей службы. Веселые были денечки, полные драйва и приключений. Не то что ныне: бесконечная писанина, компьютеры, программы, ученики, планерки и беготня по этажам. Ни бандитов, ни шпионов — одна работа, ещё и без признаков личной жизни. Печаль, а не приключения попаданца. Разве что, государственные перевороты разнообразие в жизнь вносят, да и то не надолго.

Глава 7

Не знаю, войдет ли «странный» путч 22 июня 1989 года в учебники спецслужб, но то, что в учебники психиатрии обязательно попадет — это несомненно.

Конечно, заговорщики не планировали выступление на эту знаменательную дату, слишком некрасивая аналогия напрашивалась, мятеж был назначен на двадцать четвертое июня, но в планы вмешалась коварная судьба в виде хитрого попаданца, продвинутого маркетолога. Грех было не воспользоваться такой оплошностью и не сдвинуть дату на пару дней раньше.

Это были три самых странных дня в истории СССР, странные настолько, что эпитет приклеился к названию путча. К слову, внутри Советского Союза о реальной подоплеке происходящих событий многие жители узнали лишь годы спустя. О том, что мятеж управлялся совершенно другими людьми и по факту начался еще двадцатого июня — об этом ведают лишь историки спецслужб.

Именно двадцатого началась операция информационного прикрытия, замаскированная под множество, внешне не связанных друг с другом, случайных событий.

Даже я не обо всех из них имел представление.

20 июня 1989 года