Дембельский аккорд

Урал — это имя нашего гранатометчика в экипаже, по нации он башкир, родом из под Уфы, отслужил Урал полтора года и считался «дедом». В экипаже у нас был еще старший стрелок, это Андрей из Питера, отслужил он год, высокий такой, и «накаченный» пацан. На гражданке Андрей «качался железом» и тело у него было все в мускулах, мы называли его Качок, по характеру Качок был спокойный как танк, они с Туркменом были чем-то похожи. В большинстве своем, все здоровые люди — спокойные и безобидные, за исключением редких дураков, таких, например, как Носорог.

Я на БТРе выполнял функцию пулеметчика, моими были два пулемета КПВТ и ПКТ расположенные в башне бронетранспортера. Пулеметчика как такового у нас не было из-за нехватки людей, и поэтому заменять его приходилось мне. Мне нравилось быть пулеметчиком, хотя КПВТ капризный аппарат, то заклинивает, то утыкается, но я со временем научился с ним обращаться.

А помню, как первый раз сел за пулемет, выстрелил несколько раз по дувалу, и пулемет заклинило, а затвор остался во взведенном состоянии. Я берусь за заднюю крышку двумя руками, отвожу защелку и поворачиваю эту крышку, что бы снять ее. А в корпусе пулемета стоит мощная такая пружина для толкания затвора, во взведенном затворе эта пружина находится в сжатом состоянии. Вот я провернул крышку, и вдруг эта крышка (эдакая болванка килограмма на два весом) вылетает из моих рук и с силой бьет меня в грудь. Я отлетел от пулемета и упал на задницу, дыхалку перехватило, и я не могу не вздохнуть, не п…, сижу и хлопаю глазами и ни чего понять не могу.

После этого случая к пулемету подхожу осторожней и когда снимаю крышку с взведенным затвором, упираюсь покрепче, ее можно удержать, если ты готов к этому и знаешь силу пружины. Проезжая КП я посмотрел на бойцов, которые там дежурили, земляка моего не было среди них, и я запрыгнул в люк. Хасан с Уралом добивали «косяк». Туркмен и Качок чарс курили редко, так, от случая к случаю, в этот раз Туркмен не захотел, а Андрей пару раз затянулся и вылез на броню.

— Да вы припухли, дайте я хоть пятку добью, — воскликнул я, увидев выкуренный косяк, и забрав его у них, добил остаток сам.

— А где ты лазил? Я же тебя звал, — ответил Хасан заплетающимся языком.

Рядом с Хасаном сидел Урал, и улыбался как майская роза. Я посмотрел на него и сказал:

— О-о, татарин уже готов.

— М-м-м-да, только я не татарин, я башкир, — прогудел Урал.

— А какая на хрен разница? — спросил Хасан. Урал, немного помолчав, ответил:

— Большая, как между слоном и БТРом.

— Ну ты сравнил жопу с пальцем, — сказал ему Хасан.

— Татарин, ты и есть татарин, — сказал я Уралу.

— Ну пусть будет татарин, мне по фигу, хоть еврей, хоть хохол.

Я, похлопав Урала по плечу, заявил:

— Ну хрен с тобой, будь татарином. Все, отныне ты татарин.

— Туркмен, — крикнул я, — мы Уралу национальность поменяли, отныне он татарин!

— Лучше китаец. Он на китайца больше похож, особенно когда обдолбится, — повернувшись к нам, сказал Туркмен.

Меня тоже зацепило неплохо, я сидел, смотрел на Урала и думал, вот бы одеть этому башкиру тюбетейку и дать в руку пиалу с чаем, классно он бы смотрелся.

Я представил себе Урала, сидящего на ковре в юрте, на голове тюбетейка, а в руке пиала с чаем, меня разобрал дикий смех. Урал, смотря на меня, тоже давай ржать, а я как гляну на него, так закатываюсь, и не могу остановиться. Потом я отвернулся, думаю, не буду смотреть на этого башкира, может, успокоюсь немного, а то живот лопнет. Через время я немного успокоился и, не глядя на Урала, сказал ему:

— Слушай, татарин, залезь-ка ты на броню, лучше с Качком посиди, а то ему там скучно одному.

— Почему одному, там Сапог с ним.

— Все равно иди, запарил ты уже, неужели не понятно, что я не могу смотреть на твою круглую, лопоухую рожу с узкими глазами.

— Ну не можешь, не смотри, — ответил спокойно Урал.

— А как не смотреть, если ты уселся перед моими глазами?

— Ай, ну ладно, пойду на броню, там интересней, да и движки здесь гудят, заколебали уже, — сказал Урал и начал пробираться к люку.

Хасан сидел на командирском сидении и что-то оживленно «втирал» Туркмену, а тот спокойно рулил и, судя по всему, не слушал бред Хасана, а только изредка кивал, и то для того, чтобы Хасан не тряс его за плечо.

Я подсел к ним поближе и тряхнул спинку сиденья, на котором сидел Хасан.

— Хасан, хорош мозги парить Туркмену, он все равно тебя не слушает. Надень лучше шлемофон и послушай, что там «шакалы» трещат, может они в дукан какой-нибудь заскочить надумают, за водкой, например. Не знаю как замполит, а комбат обязательно заскочит.

Хасан надел шлемофон, и стал слушать эфир, откинувшись на спинку и закрыв глаза.

— Да успокойся Юра, до дуканов еще ехать, как до Китая раком, — ответил Туркмен.

— Ни фига себе, успокойся, я жрать, блин, хочу.

— Ну, сожри сухпай, — предложил Хасан.

— Да ну на хрен эти сухари, лучше в дукане лепешек взять и винограду, блин, виноград хочу, не можу.

— Я тоже виноград хочу, был бы виноград, я б с вами чарса курнул, — сказал Туркмен.

— Ну курни без винограда, — сказал я Туркмену.