Дембельский аккорд

Дневальный медленно обошел всех лежащих воинов и, не обращая внимания на крики и стоны, старательно выполнил приказание начальства. Оказалось, что все они полностью одеты в камуфлированные штаны и куртки летнего образца, а стоящие рядом ботинки хранили на себе свежайшие ошметки местной грязи.

- Что это такое? Я в подразделении и вы в постельках! А потом… Кот из дома - мыши в пляс?! - усмехнулся командир роты, опять доставая листок и ручку. - А я вас всех утром предупреждал.

- Мы же болеем! - дружным хором заявили лежебоки.

Но именно этот, как будто отрепетированный в несколько голосов, ответ и вывел командира роты из спокойного созерцания бытия.

- Я вам ещё раз повторяю: все больные должны находиться в санчасти или госпитале. А вы здесь устроили себе санаторий! Балдеете целыми днями, кормежку дневальные приносят, телевизор постоянно включен… А на полу срам полнейший: старые портянки вперемежку с кусками хлеба, подкотельники с черной плесенью… Ужас мирной жизни! только уток и судёнышек не хватает под кроватями!

возмущенное недовольство майора Пуданова, особенно его последняя фраза, самым натуральным образом озадачили хворающих старичков, которых ранее никто и никогда не тревожил по таким пустякам.

- Чего-чего не хватает?- С театральным усилием оторвал свою голову от подушки чахнущий здоровячёк с лицом, раскрасневшимся, наверняка от пышущего внутри недуга.

- "Об такую рожу да хоть сигареты прикуривай…"- вспомнил я древнюю армейскую поговорку.

Его тщательно изображаемая симуляция в купе с тонким срывающимся на басок голоском рассмешили и Пуданова и меня, а также вызвали улыбки у прочих дембелей.

- А ты-то чего встрепенулся? тебе же нельзя волноваться! Опять ведь рахит или ветрянка подкосят!…-Толи издеваясь, толи смеясь, подколол его я.

- Чего? - повторил старый ветеран, но уже совершенно другим, более угрожающим тоном.

- Да ну! он и так уже опух… От голода!- также не удержался от подковырки Пуданов. - Ничего… Я скоро тебе подпаек выдам! целую банку тушенки… Подарок от Деда Мороза на Старый Новый Год. Вот наешься!.

Хотя на дворе стоял поздний ноябрь и до обещанного праздничного угощения оставалось почти два месяца, однако слова ротного с дружески-тёплой интонацией произвели чудесно-оздоравливающий эффект практически моментально. Надолго прикованный к постели армейский доходяга прямо на наших глазах стал наливаться силой и здоровьем, отчего на его физиономии мучительными гримасами отображалась напряженная внутренняя борьба опытного воина с проклятущей болезнью… И пока командиры пропесочивали следующую жертву воспаления хитрости, к самоисцелившемуся детине окончательно-таки удалось одолеть не только свою хворь, но и всегда побеждающую бойца силу земного притяжения к родной кровати. К нему уже вернулись манеры полностью излечившегося солдата, неудержимо рвущегося обратно на фронт в свою и только свою войсковую часть… Вот одеяло откинуто в сторону, корпус уверенно держит вертикаль, обе ступни мощно вдавлены в тесную обувку, крепчающие с каждой секундой пальцы ловко орудуют вырывающимися шнурками, заматеревшая шейка прочно держит головку, с которой даже и не пытается слететь военная шапка тире ушанка.

Ну разумеется и в голосе воскрешаются бодрость, энергичность, а то и наглость:

- Нет товарищ майор! вы эту тушенку лучше сами… Скушайте! а я не хочу! проворчал как выяснилось, верзила. - С таким вашим отношением побыстрей бы уж отмучиться и свалить куда угодно! Ведь любого же достанете.

Демонстративно-вызывающее поведение недавнего чахлика мне очень не понравилось и это безобразие следовало пресечь незамедлительно.

- Стоять! - приказал я нахалу, который одевая на ходу бушлат пошел к выходу.

Тот обернулся:

Чего ещё?

- Хрен через плечё! ко мне! спокойным тоном произнёс я.

- Да я в туалет иду! повысил громкость солдат.

Таких идиотских отговорок я слышал уже немало и потому отнёсся к этому весьма равнодушно:

- Перетерпиш! ко мне, я сказал!

Старослужащий нехотя подошел ко мне и молча уставился, как парнокопытный дружок на новые ворота.

- Ну и что дальше? - жестко поинтересовался я у него. - Наверное, свою пакшу[14] надо приложить к черепу и что-то промямлить?

Со второго раза к рослому бойцу возвратились и строевая стойка, и привычка отдавать старшим воинское приветствие и даже позабытые слова о том, что он - рядовой с такой-то фамилией прибыл ко мне именно по моему приказанию.

- Неплохо для начала… - скептически похвалил его я. - А кроватку твою кто будет заправлять?

Дедушка попытался было закосить обратно под немощного, но затем всё-таки уступил моим "устным уговорам", после чего стал приводить свое вместительное ложе в уставное состояние. В этот момент ко мне подоспел и Александр Иванович, успевший обзавестись ротной Книгой записи больных.

- Гаврилович! А ты почему сюда не внесен в качестве страдающего от болячек?

Тот на секунду оторвался от своего занятия.

- Не успел я, товарищ майор!

Его ответ абсолютно не порадовал командира роты, который тут же стал загибать свои счетные пальчики.