Дембельский альбом

 Именно во время выхода в город я создал провокационную ситуацию, как это прозвучало потом в официальных сообщениях. Дело было так. Я прогуливался с матросами, которых мне навесил замполит, по греческому городу Эрмуполису, и вдруг на наших глазах старый грек падает на мостовую и разбивает в кровь голову. Жуткая картина. Моряки кинулись поднимать старика, у которого, судя по перекошенному лицу, случился инсульт. Пока мы его поднимали, один из матросов остановил проезжавшую мимо машину, и водитель, загрузив больного на заднее сиденье, заверил нас, что отвезет старика в госпиталь, который здесь недалеко. Мы продолжили прогулку по городу, обсуждая происшествие, и лишь к вечеру вернулись на пароход. Через полчаса ко мне в каюту позвонил особист и настойчиво попросил зайти к нему в гости. Причем просил прийти не в жилую каюту, а в пыточную. Так моряки называли запасную каюту особиста, где он беседовал с провинившимися. Кстати, там же он принимал и свою агентуру. Моряки - народ наблюдательный. Прослеживая посетителей, они достаточно быстро вычислили слабое звено в экипаже. По тону, которым меня пригласили, я сразу догадался, что опять изменил Родине. И не ошибся. Мне было сурово разъяснено, что я должен был пройти мимо, не обращая внимания на прикинувшегося больным грека (ясное дело, платного агента ЦРУ), потому что это была политическая провокация. Мои возражения, что я, как врач, не мог пройти мимо, во внимание не были приняты. Многозначительно глядя на меня пронзительным взглядом Дзержинского, Хасаныч добавил, что по возвращению домой ко мне будет еще много вопросов в том ведомстве, которое он представляет, на что я в ответ подумал, что теперь на его вопрос: Доктор, может, нальешь спирта?, придется отвечать отрицательно. Думаю, за пару недель это отрезвит бойца невидимого фронта. Забегая вперед, скажу, что хватило всего пяти дней, чтобы Хасаныч сломался, ибо никакой греческий коньяк не мог, в отличие от родимого шила, снять с утра защитнику интересов безопасности Родины похмельный синдром. И тогда он был вынужден честно признать, что был не прав, обвиняя доктора в попытках продать все военные секреты, которые тот знает. Тут он не кривил душой - я действительно не знал ни одного военного секрета, конечно, кроме того, что у тогдашнего министра обороны синдром Дауна, но похоже, для ЦРУ это не было тайной.

Греция и Россия. Отступление

 Греция... Волшебная Страна, имя которой мы узнаем еще до того, как начинаем говорить считалку …ехал грека через реку…, а потом, познав тайны чтения, открываем для себя чудесный мир мифов и героической истории Греции, так щедро подарившей миру то, что мы зовем человеческой культурой. Став старше, начинаем осознавать единство веры со страной на другом краю Европы. Греки нередко спрашивали нас, словно пароль: Ортодокс?, и, услышав в ответ отзыв, что ортодокс, то есть православный, расплывались в счастливой улыбке, словно говоря, что мы теперь братья. Греки, куда в большей степени, чем мы, осознают единство православной веры с русским народом. Но они еще и помнят, в отличие от нас, родства не помнящих, как это ни грустно, что русские и греки плечом к плечу бились со многими врагами, и что русское государство поддерживало эту маленькую страну с бесстрашным народом. Народ этой Великой маленькой страны обливался кровью, но не уступил всем попыткам омусульманить себя, храня пятьсот лет в магометанском аду чистоту своей православной веры, не продав ее за жизнь и хлеб, как соседняя Албания. Российская империя была тогда первой из немногих держав, которая не только предоставляла приют грекам, но и, не задумываясь, протянула им сильную руку военной помощи.

 Я помню, что всю работу нашего особиста, направленную на предупреждение того, что греки хотят нас куда-то завербовать, и что они враги, воспринималась экипажем сначала с глухим сопротивлением и раздражением, а затем и с нескрываемой неприязнью. Политически неграмотный матрос боцманской команды Филимонов из глухой рязанской деревни даже высказал крамольное предположение, что особист-мусульманин хочет поссорить нас с братьями по православной вере. Я помню, что в качестве аргумента враждебных намерений местного населения Хасаныч упорно приводил такой исторический факт, что Греция признала Советский Союз в 1928 году, уже после всех стран мира. Греки по этому поводу рассказывают такую ответную байку, что в начале двадцатых годов Греция собрала силы и решила рассчитаться с Турцией за все свои страдания. Турки-мусульмане не считали православных греков за людей и пятьсот лет резали их, не делая различия детям, женщинам и старикам.