Дембельский блокнот или Фрагменты почётной службы

В общем, дошел я под конвоем, вначале до гардероба, а затем и до машины. Привезла меня «скорая помощь» в первую городскую больницу и сдала местным эскулапам. Первым делом мне с хрустом пробили палец и ткнули в него глюкометром. Вот интересно, почему берут кровь таким мерзким способом, могли бы, наверное, и маленькой какой-нибудь пикой тыкать, чтобы не хрустело… Ну, это я так, ворчу, просто с детства не люблю, когда кровь из пальца берут.

Поглядела врач на прибор, и тоже к телефону

— Реанимация? Срочно в приемный покой! Диабетическая кома! Сахар тридцать два.

Блин!!! Почему они меня все время хоронят! Я же в сознании, хожу, разговариваю. Хреново, конечно себя чувствую, но ведь не первый день так!

— Радуйся, что вовремя привезли, а ходишь и разговариваешь, так это временно. В любой момент можешь потерять сознание и уже в себя не прийти. Очень плохо в себя диабетики приходят! Вы воды много пьете?

— Да, очень много!

— Вот поэтому все еще на ногах. Обезвоживания организма не наступило, и кровь не сильно загустела, но состояние все еще очень опасное, тем более при ваших показателях. Тридцать две единицы! Кома уже с двадцати пяти регистрируется.

Тут прибежали врачи-реаниматоры, маленько повозмущались, что их выдернули на «ходячего», но остались сидеть рядышком и ждать когда я шмякнусь, а они меня тогда спасут! После сдачи всех анализов они меня и проводили до палаты, ну как палаты, положили на каталку в коридоре, воткнули капельницу в руку и оставили в покое. Полежал, подумал, вспомнил, что жене не позвонил, нашарил телефон, ответила она сразу, как будто в руках держала.

— Наташа, я в больнице, первая городская, третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Лежу, размышляю, жить вроде бы должен, по крайней мере, я сейчас в больнице, можно сказать под присмотром. Да, кстати! Насчет «под присмотром», у меня ведь друг из техникума где-то здесь работает! Олежка Козлов, мы с ним вместе геологоразведочный техникум заканчивали. Все, звоню!

— Олежа привет! Я тут у тебя в гостях обосновался! В коридоре лежу.

— Ты где?

— Третий корпус, третий этаж.

— Сейчас буду!

Ну вот, может Олег что-нибудь придумает, он здесь какая-то величина, кажется. Через пять минут звонок

— Ты где?

— Третий корпус, в коридоре третьего этажа

— Странно, не нашел!

Через десять минут опять звонок.

— Тебя куда привезли?

— Первая городская.

— Блин! Игорь, я в областной больнице работаю. Всех на уши тут поставил! Ладно, что-нибудь придумаем!

Облом, однако!.. Ну, вот и Наташка идет, сумку с вещами тащит.

— Если бы тебя сегодня не забрали, я бы тебя сама вечером сдала!

— Почему?

— Тебя же сегодня утром Игнат чуть не уронил когда, прощаясь, лапы кинул. Ты еле на ногах стоял и не говори мне больше, что у тебя все «нормально», ненавижу это слово!

Вот и поговорили! Пока Наташа бегала по врачам, узнавала как у меня дела, и что будут со мной делать, к моей каталке подошел кто-то из медиков и сказал, что меня переводят, мол, место освободилось. Ай да Олежка! Молодец-то, какой!

Ну не может быть, чтобы без него тут обошлось! Одноместная палата с отдельным сортиром и душем, телевизором и холодильником. Из особых развлечений, тараканы толпами и цыганский табор в соседях. Наташа, увидев, куда меня поместили, немножко успокоилась и поехала домой.

Вообще-то дни, проведенные в этой палате, я не очень хорошо помню, все слилось в один длинный эпизод, где я лежал под капельницами, пил воду, сдавал кровь каждые три часа и обливался водой в туалете, потому что задыхался и не мог уснуть, а вода помогала забыться.

Через два дня меня попросили освободить помещение, сказали, что теперь меня будут лечить настоящие специалисты.

— А эти дни, что вы делали?..

— Старались, чтобы вы за выходные не умерли и своих врачей дождались. Отстойник здесь, со всего города убогих собираем. А теперь, если идти можете, перебирайтесь в седьмой корпус н а кафедру эндокринологии, вот направление, там спросите, куда идти.

Ну, я и побрел, не стал ждать машину, решил быстрее на новом месте обосноваться, а то вдруг опять в коридоре положат. Не звонить же опять Олегу. В общем, устроился, три койки на комнату, раковина, стол, холодильник, жить можно. Позвонил жене, сообщил, где меня можно теперь найти. И началась у меня больничная жизнь, полная уколов, анализов, капельниц, диет и конечно все это по строгому расписанию.

В один из дней, когда я немного оклемался, пришли в гости Наташка с дочкой Ниной. Нина купила мне прибор для определения сахара и принесла кучу общих тетрадей, со словами

— Вот тебе! Теперь не отвертишься, и запишешь все, что нам с мамой рассказывал! Не увернешься, времени у тебя теперь много, делать тут все равно нечего, лежи и вспоминай! Я до сих пор жалею, что не записала то, что дед рассказывал.