Демидовы: Столетие побед

В полной мере повезло одному основателю рода. И преемник оказался достойным, и передаче заводов в одни руки ничто не помешало. Успешно осуществил свой план передачи и младший сын комиссара, но мир и согласие в его семье удалось сохранить дорогой ценой — путем собственноручного раздела хозяйства. Чаще что-то шло не по плану: то намеченный кандидат доверия не оправдывал (Прокофий — отцовского), то обстоятельства мешали «отдать все» самому достойному (неисполнение завещательной воли Акинфия). Прокофий, человек не бесталанный, но со временем перенесший свои таланты в сферу, далекую от той, к которой готовился, — весьма показательный случай. Для отца он — его неудача, промах. (Впрочем, бывали случаи куда тяжелее — вспомним финал конфликта Григория Никитича с единственным сыном.) Не складывалось с преемником — лишившееся пестуна Дело уходило в случайные руки, могло в них и заглохнуть, как это случилось с заводами Григория, доставшимися Даниловым. К счастью для Демидовых, ни один из таких сбоев серьезных помех развитию промышленного хозяйства их клана на этапе его подъема не нанес.

Историческую миссию, возложенную судьбой на первых Демидовых — растить и холить индустрию, — их род выполнил с честью.

История первых трех поколений Демидовых повествует не только о них. Это рассказ еще и о том, как Россия принимала вызовы, как отвечала на них и чем расплачивалась. Столетие их побед — столетие побед России. И расплаты за эти победы.

Великого Петра сжигала мечта, сохранив и возвысив политическую независимость, слиться с зарубежной Европой в единой культуре вещей и технологий. Принципиальный противник самоизоляции, он расширял импорт предметов, идей и людей. Не знавший покоя, постоянно в дороге, повсюду создавал визуальные образы Европы: дома чужой архитектуры, обсаженные деревьями дороги, каналы, корабли… Строил Петербург, видел — Амстердам. Амстердам хоть и второй, но лучше первого.

Современных ему Демидовых, вдохновенных творцов и истовых тружеников, маниакальное стремление во что бы то ни стало догнать и перегнать заграницу не мучило. Они, конечно, при необходимости нанимали иностранных специалистов и переносили на свои заводы приходившие с ними технологии. Но заимствование и пересадка сами по себе, как самостоятельная ценность, их не волновали. Они догоняли не потому, что гнались, а потому, что успешнее других работали. В результате оказались первыми, прежних лидеров обойдя.

Но при этом (печальный парадокс) еще прочнее закрепили то, с чем России давно пора было проститься. Успехи первых Демидовых были бы невозможны без широчайшего распространения на их заводах крепостнических порядков, чему каждый из них в той или иной мере способствовал.

Столько себя, сколько Демидовы, в преображение России вложили немногие. Петр I это осознавал и своих соратников ценил. Своей жизнью и трудами они писали противоречивую историю петровской модернизации России. Она (модернизация) произошла бы и без Никиты с Акинфием. Но такой облик и такой результат без них имела бы едва ли.

Не зная отдыха и окорота, Демидовы вместе с Петром Великим ваяли новую Россию. Следы их трудов не изгладились и по сей день.

Но памятника комиссару Демидову, который вроде бы был задуман, император не соорудил. Памятник Акинфию Никитичу, почти уже заказанный его внуком Николаем Никитичем, тоже не состоялся[1065]. Памятники, поставленные позже, XX век сохранить не захотел. За исключением узкого круга специалистов, на Демидовых смотрели в то время глазами «трудящегося и эксплуатируемого народа», часто не замечая (или не желая замечать), что закрепившиеся в народной памяти исторические «портреты» создаются и живут по законам жанров народного творчества. Богатей — значит злой, жестокий, стяжатель…[1066] Официальная идеология предлагала общественному сознанию иные образы, призванные воплощать идеал Мастера-творца. Блоха, талантливо подкованная на кончике писательского пера, перевесила индустрию, оставленную России ее великими кузнецами… Лишь в постсоветскую эпоху место первых Демидовых в истории нации было осознано в степени, пропорциональной масштабу их деяний.

Россия снова возводит монументы своим строителям. Среди немногих, посвященных российским предпринимателям, — воссозданные и новые памятники Демидовым: кузнецу и его потомкам, прославившим свое имя на стезе не только предпринимательства, но и щедрой благотворительности.

Мир стремительно меняется, решительно отправляя в пропасть забвения многое, без чего еще вчера себя и не мыслил. Стремительно меняется и Россия, столь же решительно расправляясь с прежними кумирами. Кто знает, сколько «милой старины» останется в ней лет через сто, даже пятьдесят, какие имена будут тогда вспоминать. Хочется верить, что имена первых Демидовых не забудут.

Что значила бы победа, когда бы не имела цены?