Демитрикая: Путь вампира

Стоп, почему это сразу паршивой? Что за самокритика? И правда, мозг, чего это я… Ведь я — Алка Могучий, рост мой выше тучи, а Габриэль спутница моя! Правда, у меня не Габриэль, а Эммилия, но это даже лучше. К тому же цитату нельзя ломать, хотя она и была сломана в самом начале, чорт! Мозг, походу я — Джоксер, такой же нелепый. Как это грустно. Он временами был неплох и даже хорош, но это не точно. Ладно, что-то опять моя басня не в то русло пошла. Всё ты, дурной житель головы моей, виноват — отвлекаешь не по делу.

Короче — увидела часть моей великолепной и замечательной прошлой жизни.

Так-то лучше.

Теперь буду мучиться от любопытства, что же она такого увидела из моего прошлого? Я-то знаю, что порой творил не самые приятные вещи, которыми лучше не хвастаться. Многим не горжусь, но что поделать, такой уж я был — типичный маргинальный подросток, максимализм и всё такое. Ну ладно, буду надеяться, что она увидела что-то крутое и не в меру пафосное, типа как я всех копьём тыкаю или пятёрку у доски получаю, а не какой-нибудь чисто откровенный аморальный дебилизм наподобие — гуляй рука, балдей пиписька.

Эх, надеюсь, когда-нибудь узнаю, что же было в том сне.

На рассвете мы поспешили покинуть город, вежливо отказавшись от завтрака. Эммилии пришлось даже разбудить стражей, дабы они открыли нам городские ворота. Она потом долго ещё ворчала по поводу их распущенности — мол, спать на посту непозволительно, и я был с ней полностью согласен.

Короче, Свят-Ковь мы покинули ещё до того, как рассеялся утренний туман. По дороге я, как обычно, донимал Эммилию всякими разговорами, порою глупыми, рассказывал ей разные истории и прочую белиберду. Спутница меня слушала в пол уха, но это нисколько не смущало, требовалось лишь только, чтобы она как всегда изредка вставляла своё словечко. За мою болтливость Эм наказала меня тем, что сделала ишаком — заставила нести свой вещмешок, который изрядно потяжелел и сделался плотнее, видимо, она основательно закупилась в городе. Вес меня особо и не смущал, я его, надо сказать, фактически не чувствовал — хорошо быть грузчиком… э… вампиром. Извилистый, не смей вспоминать ту песню про работящего парня. В общем, в физическом плане я не страдал, но обида появилась, словно в угол поставили. Ничего такого особенного, но стоишь там, как дебил, скучаешь, переосмысливаешь свою жизнь.

И вот, прошло три дня безостановочной ходьбы, когда Эммилия наконец-то решила устроить привал в лесочке, недалеко от дороги. Уже стемнело и мы развели небольшой костерок.

— Сколько⁈ — негодующе воскликнул я.

— Шестнадцать дней нам идти, что непонятного я сказала? — ответила Эммилия. — Шестнадцать. Это как пятнадцать, но только шестнадцать.

О, запомнила пословицу про самурая с мечом и без меча, даже переделала её на свой лад. Приятно было слышать от неё хоть какую-никакую, но шутку.

— Балин, просто долговато что-то, — вздохнул я весь такой с досады.

— Да, согласна, столько времени потратим без толку… Да и утомляет постоянно просто идти. Я думаю, что у тебя тоже генератор бреда в голове сдохнет день так на пятый-шестой, — говорила она, глядя в огонь.

— Самое обидное, что по пути практически не будет перевалочного пункта, так бы лошадей купили, — продолжила размышлять Эм. — Но эта дорога сейчас совсем захирела из-за нового тракта… И что, спрашивается, по нему не пошли, — в её голосе прозвучало раздражение. — Тупанула я. Чёрт, уже и выражаться стала, как ты.

— С кем поведёшься от того и наберёшься, — нравоучительным тоном высказал ей я. — А в логове Беливера нельзя было их купить?

— Увы, он, похоже, дал всем негласную директиву не продавать нам лошадей. Решил таким образом насолить.

— Вот жук, скряга, жидяра, еврейский жлоб!.. — залился я ругательствами.

— Да ладно, не смертельно, — пыталась успокоить меня Эммилия, подбрасывая хворост в костёр.

— Да щас, забью я! Этот Беливер — скрипучая рухлядь, с которой песок сыпется, козёл безрогий. К нему, значит, пришла Эммилия, клинок самой императрицы, со своим подопечным, — я специально это сказал, чтобы посмотреть на её реакцию. Вампирша скосила на меня взгляд и сразу же отвела его. — Он прыгать от счастья должен, что к нему такие суперкрутые мега звёзды пришли — продолжал я рассуждать в повышенном тоне, активно жестикулируя. — А этот хмырь хмырьский даже рюмочку чая не предложил! Вместо этого на сомнительные сделки подбивал, выгнал нас сразу, — возмущению моему не было конца. — Теперь я ещё узнаю, что он зажал для нас двух, хотя бы самых дохлых, лошадей! Урюк он, жид пархатый… — после этой речи Эммилия схватилась за живот и долго смеялась, а я, между прочим, всё говорил с серьёзным лицом, но вскоре сам не удержался и заржал аки конь полковой.