Демиург

— Не удивлюсь, если выяснится, что мамаша твоего хуманса с великаном или орком путалась…

— Проходите к огню. Эс, Янитор! Двигайте лавку! — Гуггенхайм приглашающе замахал руками.

— Это мой учитель, Грандмастер Алхимии, Гуггенхайм, — представил я привратнику старика, — а дети, наверное, все уже спят?

— Конечно, Холиен, — улыбнулся гоблин, — сначала всё по подворью носились, потом умаялись… вон хозяйство-то какое.

— Понравилось, учитель? — мы расселись поближе к камину в ожидании ужина. Приятное тепло и танец живого огня стали постепенно вытеснять усталость из тела и хандру из головы…

— Хороший дом, нестарый. Подходящий подвал для лаборатории. Совсем мало переделывать придётся.

Тут с окороком и похлёбкой подоспела Хейген. Подцепив котелок с варевом на крюк над огнём, гнома быстро настругала мясо, лук, сыр и добавила к ним несколько спелых яблок.

— Пива и браги нет. Вон, благодаря этому носатому старпёру… — Матильда кивнула на гоблина.

— Да там и было-то всего ничего… — надулся Гуггенхайм.

— Не переживай, Маттенгельд. На-ка вот, — я передал гноме небольшой мешочек сухого тирра, — заварим в кипятке травы. Ими и запьём твой великолепный ужин.

— Скажешь тоже, Эскул, «великолепный» … — хоть и сказано было недовольным тоном, по лицу Хейген было ясно, что похвала ей приятна. А тут поспела и похлёбка.

На некоторое время в гостиной установилась тишина, прерываемая лишь стуком деревянных ложек, да удовлетворённым покряхтыванием Янитора. Я не успел проголодаться после таверны, поэтому съел лишь немного похлёбки. Привратник же смолотил всё, что ему предложили и быстро расправился с окороком, аппетитно хрустя луком и яблоками.

Горячий и ароматный тирр пили уже не спеша, смакуя напиток. Янитор поначалу недоверчиво принюхивался к своей кружке, но вскоре распробовал и с удовольствием уговорил не меньше литра.

— Спасибо, хозяйка, — Янитор благодарно кивнул Хейген, утирая испарину, выступившую на лбу от горячего напитка. И бросил в мою сторону многозначительный взгляд.

Гнома перехватила наши переглядывания и пихнула Гуггенхайма:

— Давай, старый, пошли на боковую. Эскулу с другом поболтать охота. А мне завтра рано вставать, не забыл? Бруно с караваном отправим в Цитадель и вернусь. Займёмся обустройством этого гнезда.

— Ох, хорошо, что напомнила, Хейген. Я завтра могу остаться в Цитадели, поэтому утром оставлю вам деньги. Надо купцу остаток за дом передать. Он меня в «Большой Мошне» ждать будет.

— Не переживай, Эс, сделаю.

Когда шуршание башмаков Гуггенхайма и стук подбитых каблуков Хейген стихли на втором этаже, Янитор, добавив в кружку дымящегося тирра, произнёс:

— Ты обрёл замечательную семью, Эскул Ап Холиен… и этот дом…

— Не люблю длинных подъездов с кренделями, Янитор. Сам сказал, что разговор серьёзный. Выкладывай, с чем тебя Вестник послал? А то глаза слипаются. Терпения не хватает…

— У Вестника возникли сложности, точнее, они возникли у всех нас. Процесс формирования данной реальности завершился с некоторыми, скажем так, шероховатостями…

— Янитор, тебе не очень идёт дипломатическая риторика. И то, что ты подбираешь слова, чтобы сообщить о приближающейся большой жопе, ни в коей мере меня не успокаивает. Прекрати разводить политес! Говори, как есть!

Великан уставился на меня немигающим взглядом, потом, видимо, что-то решив для себя, нахмурился.

— Эс. Я уполномочен Вестником сделать тебе предложение… нет, не так! Заставить тебя… да, да! Заставить тебя не пряником, так кнутом помочь в проблеме, которая грозит Вестнику лишением его статуса на этой планете…

— Вот оно как… Оказать услугу самому Вестнику? Хм. Ну, заставляй уговаривай, — мне даже перехотелось спать, — только одного не пойму, зачем так подробно обо всех причинах распространяться? Не выгоднее ли меня использовать втёмную?

— Не выгоднее, Эскул. Мне не выгоднее. И этому есть несколько объяснений. Первое. Рано или поздно ты задумаешься над простым вопросом. Почему Вестник сам не стал решать возникшую проблему, а поручает это рекруту? То есть, тебе.

— И почему?

— Вестник в настоящее время заперт в специфическом кластере, свёрнутом участке пространства, которое не имеет прямой материальной связи с миром Небытия. И каждый его выход сопряжён с необходимостью создания специального аватара. Для Вестника — это чудовищные энергетические затраты. Не совсем нужные и оправданные.

— А как же ты, Янитор? Твоё тело…

— Я — это другое дело, Эскул. Благодаря тебе, Демиург, и твоей безоглядной самоотверженности во время спасения моего аватара, там, у утёса, когда я готов был раствориться со своим нейротроном в великом ничто, это тело, — проводник ткнул себя пальцем в живот, — обрело стабильную привязку к пространственно-временным координатам Небытия. Проще говоря, я такой же бессмертный Странник, как и ты. С одним лишь отличием… — великан замолчал, и лицо его стало мрачнее тучи.

— Каким?