Демиург местного значения (СИ)

Через неделю, пройдя устье великой реки, вышли в Черное море. Здесь оно называется Таврийским, по имени кочевых народов, живущих по его северному побережью. Встретило нас оно не слишком ласково — штормом, который длился почти неделю. Мы переждали его в хорошо защищенной от ветра и волн бухте в западной части Таврийского (Крымского) полуострова. На берегу бухты располагалось довольно крупное селение, почти город. Жители его представляли собой полный интернационал народов, названия которых я не запомнил. Кроме, разве тавров, эллинов и готов. Занимались местные жители рыболовством и торговлей.

Мы представились, согласно легенде, купцами и были приняты вполне радушно. Лотар и Хегни посетили с официальным визитом главу местной администрации, с последующим обязательным застольем. Я и Хулагу отсиживались на корабле. Так, на всякий случай. Меня, теоретически, могли опознать: под Лютецией народу тогда собралось много, буквально со всех концов ойкумены, находящейся за пределами Великой Стены. Может, и отсюда кто был. Хулагу, будучи сыном вождя крупного степного народа, кочующего неподалеку, так же может быть опознан. То, что он достаточно давно мною приближен, тоже, не секрет. Появление его здесь с варангской дружиной может привести к ненужным толкам, могущим дойти до ушей румийцев. А нам это надо? В общем, я, Туробой, Хулагу и Волеслава (ее тоже могли узнать) томились на кораблях. И даже из кают в светлое время суток старались не выходить.

Наконец, шторм утих и мы, закупив свежей провизии, двинулись дальше. Плыли вдоль северного побережья, ввиду берега. Периодически причаливали, чтобы освежить запасы воды и размять ноги на суше. А почему бы и нет — мы никуда особо не торопились. Так продолжалось до границы Империи. Эту самую границу увидели издалека. Знаменитая Великая Стена проходила по вершине невысокого горного отрога, спускалась к побережью, пересекала широкий галечный пляж, заходила метров на сто в воду и заканчивалась циклопической многоярусной шестиугольной башней, скорее, даже, миникрепостью. Она возвышалась над волнами метров на двадцать пять-тридцать. Сами стены тоже впечатляли. Когда-то имел счастье посетить Китай и прошелся по знаменитой стене. Так вот, Китайской стене до Румийской было далеко. Во всяком случае, на вот этом приморском участке.

Сразу за стеной в паре километров находилась уже настоящая крепость, южная стена которой, тоже выступала за береговую линию. Неподалеку располагалась укрепленная гавань с боевыми кораблями, один из которых, стремительно понесся нам навстречу. Типичная такая трирема, или триера из учебника истории древнего мира. Убейте, не знаю, чем они отличаются.

С румийского корабля приказали остановиться для досмотра. Остановились. А чего нам скрывать? Досмотровая группа из десятка воинов дотошно обшарила корабль, допросила капитана: что? куда? Потом перебрались на следующее судно. Процесс занял около часа, после чего нам разрешили следовать дальше. Что и сделали. Такие крепости располагались на румийском побережье через каждые двадцать километров. Видимо, прикрывали от вторжений с моря. Лотар рассказал, что в каждой такой крепости имеется гарнизон численностью примерно в тысячу человек. Имелась кавалерия. С небольшими набегами они боролись вполне успешно. Варанги последние лет тридцать таких набегов на это побережье не предпринимали — кроме потерь они ничего не приносили.

А вот негры, непонятно как попавшие в здешнюю Малую Азию (называлась, кстати, здесь она так же), ничему не учились и с упорством, достойным лучшего применения, продолжали попытки прорыва вглубь побережья малыми силами. Исход для находников, как правило, оказывался печален. Иногда вторжения оказывались более масштабными. Тогда пограничные крепости садились в осаду и сообщали световыми сигналами войскам, стоящим в глубине материка, о количестве, составе и расположении сил противника. Румийская военная машина приходила в действие и довольно быстро разбиралась с наглецами, посмевшими нарушить священные границы. Случались крупные эксцессы не часто, примерно раз в восемь-десять лет. Еще негры занимались морским пиратством, нанося ощутимый ущерб торговле.

Почему-то румийцы не предпринимали радикальных мер против малазийских обитателей. В смысле, не оккупировали полуостров, как поступили в свое время с обитателями здешней Восточной Европы. Почему? Лотар не смог ответить. Может просто сил не хватало?