Демиург местного значения (СИ)

Город этот, как уже говорилось, был расположен в верховьях Донепра. Ширина реки здесь не превышала полутора сотен метров. Лютеция раскинулась на обоих ее берегах. Изначально военный лагерь, из которого вырос город, располагался на обрывистом правом берегу. Потом, по мере роста города, через реку был перекинут мощный каменный мост. С предмостным укреплением на левом берегу. Из этого укрепления выросла левобережная часть города. В правобережной части селились исключительно граждане Румийской империи. Военачальники и гражданские чиновники с семьями, купцы, ремесленники и прочие. В левобережной царил полный интернационал. По социальному статусу, в основном, купечество и ремесленники. Еще здесь располагались дома местной славской знати, лояльно настроенной к румийцам. Беднота селилась в пригороде левобережной части вне крепостных стен. Перед осадой их деревянные лачуги были сожжены легионерами.

Обе части города окружала мощная каменная крепостная стена высотой метров десять-двенадцать. Через каждые пятьдесят-шестьдесят метров были расположены еще более высокие квадратные башни. Стены окружал широкий и глубокий ров, заполненный водой из реки.

Соединялись укрепления обеих частей города с помощью двух эдаких стен-мостов, пересекающих Донепр. В основании их располагались по четыре арки для беспрепятственного протока речных вод и прохода речных судов. Ширина каждой арки достигала метров пятнадцати — как раз пройти судну, высота — метров восемь. Мачту, видимо, приходилось снимать. Чтобы воспрепятствовать прохождению кораблей, или при осаде, как сейчас, арки перегораживались толстыми железными решетками, опускающимися сверху и упирающимися в дно.

Внутри стен город был густо застроен. В правобережной части просматривались каменные и кирпичные строения в классическом римском стиле с красными черепичными крышами с прямыми улицами между ними. В левобережной части царило смешение стилей, а улицы были узкими и путанными. Все это я рассмотрел во время многочисленных рекогносцировок и таких вот, как сегодня, прогулок.

При нашем приближении румийцы выселили население левобережья, справедливо опасаясь удара в спину. Но в богатых домах граждан империи осталось довольно много домашних рабов, которым периодически удавалось выбираться за стены и приносить нам сведения об обстановке в городе.

С их слов в Лютеции находилось два полных легиона, а это двенадцать тысяч пехоты и семьсот с лишним всадников. Плюс к этому полторы тысячи кийградского гарнизона и еще пара тысяч воинов, сумевших добраться сюда из взбунтовавшихся близлежащих городов. А еще командование мобилизовало способных держать оружие румийских граждан, проживающих в Лютеции. Таковых набралось порядка пяти тысяч. Конечно это не легионеры, но все же…. В империи все граждане мужского пола, кроме конченых инвалидов, обязаны были проходить воинскую подготовку.

Таким образом, нам противостояло более двадцати тысяч пехоты и около тысячи конницы (кое-кто из местной румийской аристократии решил пополнить ее ряды). Такое количество воинов могли надежно прикрыть весь периметр стены, в чем мы и убедились в первые два дня, когда, воодушевленные победой у лешачьего болота славы с энтузиазмом и наскоро сделанными лестницами, полезли на стены. С короткими перерывами штурм продолжался, как было сказано, почти двое суток — благо постоянно прибывало подкрепление.

Крепостные стены Лютеции оказались щедро насыщены всякими разными смертоносными механизмами. Во время штурма, то и дело, не к месту вспоминался старый советский мультик, где римляне осаждают Сиракузы, а машины Архимеда крушат их со страшной силой. Вот и здесь, со стен в наши наступающие колонны летели камни из баллист, гигантские стрелы из катапульт. На воинов, добравшихся до стены, сверху сыпались камни из каких-то металлических ковшей на длинных шестах с открывающимся дном, лился кипяток из выносящихся за стену на тех же шестах, громадных котлов. Лестницы ломались бревнами, вынесенными за стену, громадными клещами. Этими же освободившимися клещами еще не поломанные лестницы захватывались, поднимались вместе с облепившими их людьми метров на семь-восемь и сбрасывались с этой высоты, калеча всех, имеющих несчастье на них оказаться.

В общем, стоил нам этот штурм трех с половиной тысяч убитыми. Тысяч десять раненых и обожженных я, слава богам, вернул в строй. Какие потери понесли румийцы — неизвестно, но вряд ли слишком большие.

На третий день осажденные предложили вынести наших погибших из под стен. Это был не акт благородства — просто трупы начали разлагаться, распространяя соответствующий запах. У меня, было, мелькнула мысль оставить их на месте, используя, как химико-биологическое оружие, но при здравом размышлении, эту идею озвучить не решился. Убитых вынесли и с почестями похоронили.