Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

В западной литературе, особенно американской, до последнего времени преобладала довольно узкая трактовка демократии как набора политических и юридических процедур, соответствующих расплывчатому идеалу «правительства народа и для народа». К этому в лучшем случае добавлялось представление о том, что демократия предполагает наличие соответствующих политических традиций и общественного консенсуса. Под демократией стали понимать оптимизацию интересов членов общества, ориентацию на гражданственность и всеобщий контроль[99]. При этом партиям отводилась главная роль в развитии и сохранении демократии. М. Вебер называл партии «детьми демократии», предназначение которых – «вдохновлять и организовывать массы»[100]. Подобный взгляд на партии сохранялся вплоть до недавнего времени. Еще в последней четверти минувшего века Э. Шаттшнайдер считал, что «современная демократия мыслима только в категориях партий»[101]. Это суждение кажется бесспорным хотя бы потому, что «практически невозможно представить отбор кандидатов в представительные государственные органы без политических партий»[102]. По этой причине демократическое правительство почти единодушно отождествлялось в западной литературе с «партийным правительством».

Однако перемены, произошедшие в мире в конце XX в. – стремительное нарастание глобализационных процессов, «революция Интернета», социально-политические трансформации по всей планете, в том числе и в прежде традиционных и авторитарных обществах Азии,

Латинской Америки и Африки, – побудили многих мыслителей говорить о наступлении эпохи демократии нового типа, или – по выражению С. Хантингтона – «демократии третьей волны»[103]. Правда, он не смог ничего сказать о качественных изменениях в демократическом строе и ограничился указанием на «повышение честности выборов», в которых стали участвовать «практически все граждане». По мнению С. Хантингтона, зрелой – или, в его терминах, «консолидированной» – демократией можно назвать лишь тот строй, в котором, по крайней мере дважды, власть сменилась мирным путем посредством всеобщих выборов[104].

Однако современные политические процессы заставляют заново проблематизировать идею демократии, так как налицо эрозия и упадок традиционных политических партий и партийных систем в целом: неуклонно снижается численность партий и явка избирателей на выборах, в обществе падает доверие к партиям, размывается идеологическое лицо партий, и последние уже ориентируются больше на текущие события, актуальную для всего общества повестку дня. Параллельно падает доверие и к государственным институтам, чему немало способствует сращивание партий с государственным аппаратом, благоприятствующее коррупции в правящих верхах. П. Уэбб и С. Уайт на основании подробных исследований партийных систем в Восточной Европе приходят к выводу, что «партии просто не являются больше главной силой мобилизации участия в политике», да и вообще «эпоха массовых партий в мире осталась позади»[105]. Правда, столь однозначное суждение вряд ли справедливо для обществ, находящихся в состоянии транзита. Так, С. К. Митра, характеризуя ситуацию в современной Индии, отмечает, что успешное утверждение в этой стране демократии обусловлено наличием у нее «политического капитала», что выражается в «приобретении частью рядовых граждан ощущения действенности, легитимности и инструментальной полезности политических партий»[106].