Демократический социализм — будущее России

В наше время средства массовой информации всеми силами пытаются сохранить черно-белое мышление и просто переставляют плюс на минус. То, что коммунистической идеологией объявлялось самым прогрессивным, теперь однозначно предается анафеме, даже если это такие сложные явления, как революция, социалистическая мысль или стремление к социальной справедливости.

На некоторых старых отрывных календарях, отпечатанных еще «Политиздатом» и «Правдой», дата 18 марта выведена красным, как праздник День Парижской Коммуны. Сегодня, после массовой «смены вех», «граждане свободной России» торопятся вместе с Первомаем выбросить на свалку и другие «красные» праздники.

Парижской Коммуне в этом смысле не повезло вдвойне. Она была революцией, которую уже делали социалисты и (о, ужас!) анархисты. Как раз о последних и хочется рассказать подробнее. Ведь именно они — левые последователи основателя современного анархизма П. Ж. Прудона — взвалили на себя практически всю социальную политику Парижской Коммуны. Есть ли чему поучиться нам в XX веке у этих революционеров века XIX?

Варлен, Авриаль, Малон, Франкель, Тейс, Лефрансе — они учились у Прудона, прислушивались к аргументам «великого бунтаря» Бакунина, спорили с Марксом. До революции они были «диссидентами», многие сидели в тюрьмах или изгонялись из страны. Со второй половины 60-х годов они отстаивают идею коллективной собственности на средства производства, которая даст каждому человеку чувство хозяина и независимость от угнетения: «Как философы мы опираемся на данные экспериментальной науки, как политики мы стремимся к созданию федеральной коммуны и федерации групп рабочих, как социалисты мы хотим коллективной собственности на орудия труда, которая обеспечит всем равенство элементарных условий жизни и вместе с тем гарантирует каждому всестороннее развитие и всеобщую свободу,» — писал Малон.

Однако, депутаты-анархисты понимали, что большинство еще не готово к таким реформам. В своем проекте Декларации Коммуны депутат Лефрансе предлагал следующее: «При помощи созванного возможно скорее специального собрания делегатов рабочих ассоциаций, Торговой палаты, синдикальных палат, директоров Французского банка и руководителей транспортных предприятий мы будем изыскивать средства обеспечить труд и обмен, без которых в обществе нет ни мира, ни свободы». Такой путь позволил бы искать наиболее компромиссный вариант сосуществования коллективной собственности на средства производства и лояльного к ней капитала. Однако этот путь не должен был препятствовать продвижению в направлении социальных реформ: «Мы выходим на более широкую дорогу уже не простой коммунальной революции, а такой революции, которая имеет в виду не только политическое раскрепощение рабочих, то есть революции социальной,» — воспроизводит Лисагарэ свое ощущение тех дней.

Подготовка реформы проводилась в тесном контакте с представителями организованного труда и капитала. Обсуждая вопрос о сроках платежей. Коммуна по предложению Лефрансе принимает решение: «…желая принять по этому поводу такое постановление, которое примирило бы интересы всех сторон, Коммуна приглашает рабочие общества и синдикальные палаты торговли и промышленности представить в письменном виде до 10 апреля в Комиссию труда и обмена свои соображения и все сведения, которые они сочтут полезными».

Это постановление закрепляло компромиссный характер реформ, рассчитанный на создание смешанной экономики, основанной на групповой и частной собственности под контролем организаций рабочих и предпринимателей.

Пока готовилось введение производственного самоуправления, усилиями левых прудонистов были приняты декреты, облегчающие положение мелкого бизнеса, — прежде всего, декрет о сроках платежей по долгам. Принятие этого декрета ставило в порядок дня создание сектора коллективной собственности, который мог бы вступить в соревнование с частным предпринимательством. Хорошим предлогом для вторжения в отношения собственности стала обстановка войны с контрреволюционным версальским правительством, в ходе которой часть предпринимателей покинула Париж и, таким образом, поставила себя с точки зрения коммунаров в положение предателей.

Декрет о конфискации имущества беглецов был принят 15 апреля, открыв дорогу следующему преобразованию, проект которого уже был подготовлен в лево-прудонистской Комиссии труда и обмена. 16 апреля, почти без прений, принимается Декрет о передаче бездействующих мастерских, брошенных бежавшими из Парижа предпринимателями, в руки рабочих производственных ассоциаций (профсоюзов).

Таким образом, депутаты-анархисты стремились создать новый сектор только за счет тех производств, которые и так покинуты буржуазией: «Представить доклад с изложением практических мер по скорейшему пуску этих мастерских, но уже не силами хозяев, которые их бросили, а кооперативной ассоциацией рабочих, которые были заняты в них».