Демократия и бомбардировки. Есть ли будущее у демократии?

Новая дипломатия демократии и прав человека встраивается в региональные политические документы. Первым этот шаг совершила Европа. В Хартии ОБСЕ, принятой на саммите в Париже в 1990 году, раздел о демократии сформулирован безальтернативно, в виде обязательств, которые необходимо исполнять. (Его содержание смотрите в предыдущем тексте).

Подобные декларации, кроме защиты возвышенных ценностей демократического порядка, успешно умалчивают об индивидуальности демократических институтов, а ведь именно в этом и состоит основная проблема процесса глобализации демократии. Можно согласиться с утверждением, что, как говорится в Хартии ОБСЕ, демократия – единственная система управления в европейских странах. Проблема, между тем, состоит в том, являются ли правовые и политические последствия такого утверждения одинаковыми для всех стран? Другими словами, до какой меры законное формирование демократических институтов может выдерживать влияние национальной политической культуры и традиций?

Любое нормирование политической жизни, а особенно глобальное (наднациональное), требует жертв, больших и малых. В этом процессе независимость, национальная свобода, автономия, достоинство отдельного государства могут превратиться в устаревшие категории. Демократическая колонизация мира оголтелым и радикальным способом пересматривает понятия национальной свободы и независимости, стирая тем самым историческую позолоту с этих понятий, существовавшую на протяжении всей человеческой культуры. Другим негативным последствием возведения демократии в политический абсолют является прикрытие международных интересов демократической формой.

Два примера более всего иллюстрируют, как нормативная демократия подавляет государственную независимость и свободу.

Демократия неотделима от прав человека и свободы. В текущей политической жизни отдельных стран все индивидуальные права обеспечиваются коллективными национальными понятиями и автономно установленными интересами народа и граждан. То, что в одной демократической стране считается правом личности, в другой стране не признается. Следует ли из этого обязательное судебное навязывание ценностей одной или другой стране? Нет. Но это не значит, что одна из этих стран не станет обвинять другую в неуважении демократии, или даже в ее отсутствие.

В райском саду европейской демократии уже завтра вопрос сексуальной свободы может стать камнем преткновения. Распространение сексуальных свобод и прав в некоторых государствах признано в форме супружеских отношений между однополыми парами. В других странах гомосексуальные браки запрещены законом. Глобализация демократии создает обстановку, в которой страны, признающие гомосексуальный брак (например, США), обвиняют государства, не считающие такую связь законной, в том, что они лишают граждан сексуальной свободы.

Структурно схожую проблему следует ожидать в случае различного понимания контроля за рождаемостью в отдельных странах. Страны, столкнувшиеся с огромными темпами естественного прироста, вынуждены контролировать темпы рождаемости, в то время как страны с отрицательным естественным приростом должны стимулировать популяционную политику.

С аналогичными проблемами мы сталкиваемся, когда возникает проблема прав женщин в странах с шариатским правом. Является ли борьба за их права предметом международных демократических норм, или же это автономное политическое право исламских государств с законами шариата?

Схожие политические явления могут стать предметом радикально различающегося толкования и различных ценностей. Выражение протеста против правящего режима в одной стране должно строго следовать законной процедуре, в то время как в другой стране охранители демократии могут провоцировать незаконные протесты и демонстрации. Разница в таком подходе вызвана политическими интересами, которые декларативно провозглашаются демократией.

Примеры конкретно исторических решений нрав человека и свобод – настоящий тест для проверки пригодности демократических деклараций. Всеобщее принятие демократических норм и ценностей не означает унификации демократической практики. Проблема в том, что эти практические демократические различия могут быть употреблены для усиления влияния и интересов неких государств, а в случае конфликтов они оцениваются как спор между демократическими и недемократическими странами. Демократические философы никак не могли предвидеть, что демократия есть не только возможность проявления политического разума, но она так же служит бурному проявлению политических страстей. По такой формуле власти поступают и специалисты, и дилетанты. И с ее применением цена национальных интересов, свобод и независимости становится невысокой, но очень дорогой.