Демократия и тоталитаризм

Чтобы летали ракеты и вращались турбины, коммунисты работали засучив рукава, страдая при этом косноязычием. У наших правителей язык подвешен, на очевидные доводы их спичрайтеры подыщут выгодные им «объяснения». Только что толку? Грядущее обнищание многим откроет глаза, однако кто верит, что политический климат в России изменится? Наши правители продолжают плыть по течению. Они-то доплывут.

А мы?

АПОКАЛИПСИС СЕГОДНЯ

То, что не удалось Троцкому с его перманентной революцией, оказалось под силу отцам глобализации, опирающимся на самый многочисленный класс — обывателей. «Потребители всех стран, соединяйтесь!» — стало главной заповедью современной религии. Мещанство интернационально, потому что зоология космополитична, а перед прилавком все равны. Катаклизмы прошлого столетия, исход человечества из биологического плена под знамёнами коммунизма и фашизма обернулся тотальной усталостью, реставрацией животного начала и торжеством вульгарного эпикурейства. Естественные надобности, еда и секс, вышедшие на первый план, заслонили идеологические разногласия, разрешили споры о счастье, подвели черту под мечтами о светлом будущем. Символом нашей эпохи стала потребительская корзина, на все вопросы современность даёт ответ в денежном эквиваленте. Миллиарды одномерных людей, как саранча, атакуют супермаркеты, как загиптотизированные сомнамбулы, они бредут мимо полок в их искусственных лабиринтах. Кажется, они будут скитаться так тысячи лет, вместо пастырей придерживаясь рекламы, как евреи в пустыне, питаясь манной гамбургеров и модифицированных продуктов. Быт подменил бытие, борьба за выживание сменилась гонкой за комфортом.

Что это, конец истории или духовный апокалипсис?

Повсюду торжествует агрессивная посредственность, ограниченность стала визитной карточкой телевизионных «интеллектуалов». Интеллектуальное искусство вытеснено на обочину, а его место оккупировало творчество сумасшедших. Современные культурные изыскания ассоциируются с перфомансами, инсталляциями и деструктивными языковыми конструкциями, подражающими авангардистам начала XX века. Выжженная пустыня современной культуры существует как придаток прилавка, и её неказистая витрина не радует глаз даже чахлой самобытностью. Это закон рынка. Когда искусство стало товаром, каток масскульта втоптал в грязь всё талантливое, оставив на поверхности напористых бездарностей. Их образы, тиражируемые электронными СМИ, требуют религиозного поклонения, а поделки голливудской фабрики кошмаров объявляются культовыми. Современная история представляется как бесконечно затянувшийся сериал. Неужели и через тысячу лет главными мировыми новостями будут сплетни из жизни голливудских «звёзд»? Неужели и тогда духовные запросы общества будут удовлетворять творцы масскультуры? Нас уверяют, что народы сами жаждут этого, замалчивая о воспитательной нагрузке искусства, забывая, что «народ — это чистый лист бумаги, на котором можно ставить любой иероглиф». На самом деле под лицемерными лозунгами свободной конкуренции навязывают культуру одной страны. Разве араба, индуса или русского настолько интересуют насущные проблемы американцев, разве американский образ жизни — единственный эталон? Почему миру отводят роль дворни, подглядывающей в замочную скважину хозяйских покоев? Торжество коммунистической идеи вместе с властью Москвы несло развивающимся странам братскую помощь, строящиеся заводы с тысячами рабочих мест и бесплатное здравоохранение. А что дало миру семнадцатилетие безраздельной власти США? Разгромленную Югославию? Уничтоженный Ирак? Разве мир вздохнул свободно? И чем дальше, тем отчётливее видно, что мировые хозяева заботятся лишь о своём кармане, вместо идеологии распространяя борьбу с идеологией. Освободители от железной пяты СССР требуют не меньшего подчинения, предлагая взамен лишь бесконечные декларации о правах человека.