Демократия как вырождение (СИ)

Напротив, сочувственно цитируя Прудона, Сорель демонстрировал высокую степень обобщения и широкий взгляд на историческую панораму демократии: «Прудон еще в 1848г. обрисовал сильными штрихами истинные тенденции наших демократов». «Система, пришедшая в упадок, – писал он, – может быть определена следующим образом: она – управление обществом, лежащее в руках буржуазии, то есть аристократии способностей и счастья. Система же, к созданию которой демократия сегодня направляет силы, может быть определена противоположным образом: она – управление обществом, лежащее в руках огромного большинства граждан, обладающих малыми способностями и лишенных богатства». – Таким образом, оба социальных мыслителя признавали за буржуазным классом определенную систему ценностей, искаженную выродившейся демократией. – Последовательные выводы из этого суждения, позволили бы Жоржу Сорелю покончить с давящим независимую мысль влиянием марксизма.

Еще раз Сорель отметил особую роль Германии в системе своих социологических посторенний, не остановившись перед признанием роли немецких парламентских социалистов /!/: «Пока в Германии будут стоять люди, следующие фридриховской традиции, деятельность немецких картелей будет всегда развиваться в умеренном духе, но им не будет позволено поощрять к праздности своих членов. Не видно, что германская социал-демократия вдохновляется настроениями французских народных партий. Она проникнута сознанием лежащей на ней ответственности, как на предполагаемом наследнике капитализма. Она не хочет, чтобы наследство компрометировали неосторожными поступками; в ней еще заложен тот дух, который господствует над прусской монархией».

Вторая книга Сореля изобилует неожиданными признаниями и убедительными суждениями о социальной роли различных групп населения европейских стран. Он оспорил теорию Маркса об исчезновении ростовщического капитала, как допотопной формы, предшествовавшей капитализму, подчеркнув, что промышленный капитал все больше подчиняется финансовому, а «вторичное появление на сцену старых флибустьеров открыло появление новых времен». Сорель отметил, что финансисты затевают всё новые предприятия для устройства ростовщических комбинаций: «Раз бумажные ценности размещены в публике, промышленная сторона дела уже не имеет существенного интереса для этих лиц. Крупные еврейские банкиры /наконец то!/ охотно пошли бы на операцию, которая позволит им переуступить государству предприятия, уже принесшие им достаточно комиссионных денег… Вмешательство государства в область хозяйства ответственно в большинстве случаев за развитие процветающего ростовщического капитализма».

Здесь Сорель вскрыл механизм взаимодействия ведущих слоев демократического общества: «Наши финансисты нуждаются в политических деятелях, способных распоряжаться крупными деньгами и толкать страну на путь расходов… Финансисты снова вступают в свою старую роль благодаря расточительной политике, которую ведет демократия… Люди, добывающие средства к существованию наукой, искусством и печатью, и являвшиеся одно время паразитами государства, состоят теперь на службе у партий, имеющих возможность оплачивать их услуги. Такие люди имеются во всех лагерях; огромное большинство интеллигентов направляется именно в те лагеря, которые завтра могут оказаться у власти».