Читаем Демократия — низвергнутый Бог полностью

Демократия — низвергнутый Бог

Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии.Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий.Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей.Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства. Подчеркивая недостатки как монархии, так и демократии, автор показывает, почему эти системы хуже естественного порядка, основанного на частной собственности.Хоппе разрушает веру классического либерализма в возможность существования ограниченного государства и призывает к объединению консерватизма и либертарианства как естественных союзников с одинаковыми целями. Эта книга дополняет предыдущие работы автора защищая этику частной собственности и естественного порядка. Данная книга будет интересна изучающим историю, политэкономию и политическую философию.

Ганс-Герман Хоппе

Политика18+

Ганс-Герман Хоппе

Демократия — низвергнутый Бог

Экономика и политика монархии, демократии и естественного прядка

1. Временные предпочтения, правительство и процесс децивилизации

Временные предпочтения

В своих действиях человек неизменно стремится заменять более удовлетворительным менее удовлетворительное положение дел и таким образом демонстрирует предпочтение большему количеству благ, а не меньшему. Кроме того, он неизменно рассматривает, когда в будущем его цели будут достигнуты, т.е. время, необходимое, чтобы достигнуть их, а также длительность полезного эффекта. Таким образом он также демонстрирует универсальное предпочтение более ранним благам, чем более поздним, и более длительным, чем менее длительным. Это – явление временного предпочтения.

Каждому человеку требуется определенное количество времени, чтобы достичь своей цели, и поскольку человек должен всегда что-то потреблять и не может полностью прекратить потребление, пока он жив, время всегда находится в дефиците. Таким образом, при прочих равных условиях, настоящие или более ранние товары являются и должны неизменно быть оценены более высоко, чем будущие или более поздние. Фактически, если бы человек не был ограничен временным предпочтением, и если единственным ограничивающим фактором для него было то, что он предпочитал больше благ, чем меньше, он неизменно выбирал бы те производственные процессы, которые обеспечивали наибольший выход на каждый вход, независимо от продолжительности времени, необходимого для получения результата. Он всегда бы сберегал и никогда бы не потреблял. Например, вместо того, чтобы сначала создать рыболовную сеть, Крузо начал бы строить рыболовное судно, так как это экономически наиболее эффективный метод ловли рыбы. То, что никто, включая Крузо, не может действовать таким образом, демонстрирует, что человек не может не «оценивать те же периоды времени по-другому, смотря на то, насколько они отдалены от момента принятия решения». «То, что ограничивает объем сбережения и инвестиций – временное предпочтение».

Ограниченный временным предпочтением, человек обменяет существующие блага на будущие, только если он будет ожидать увеличение своего количества благ. Уровень временного предпочтения, который отличается от человека человеку и от одной точки времени к следующей, но всегда принимает положительное значение для каждого человека определяет размер удовлетворения от теперешних благ относительно будущих, а также сумму сбережений и инвестиций. Рыночная процентная ставка – совокупная сумма всех отдельных показателей временного предпочтения, отражающая общественный уровень временного предпочтения и уравновешивающая общественные сбережения (т.е. объем существующих товаров, предлагаемых для обмена против будущих благ) и общественные инвестиции (т.е. спрос на существующие блага предполагаемые к получению будущей прибыли).

Инвестиционные фонды не могут существовать без предыдущих сбережений, т.е. без воздержания от возможного потребления существующих товаров (избытка текущего производства по текущему потреблению). И никакой спрос на инвестиционные фонды не существовал бы, если бы никто не чувствовал возможности использовать существующие товары продуктивно, т.е. инвестировать их, чтобы произвести будущую продукцию, которая превысит количество или качество существующей. Действительно, если бы все существующие товары потреблялись и ни один не был инвестирован, процентная ставка была бы бесконечно высока, которая где угодно за пределами Райского Сада, будет эквивалентна существованию на уровне животных, т.е. жить, сталкиваясь с действительностью только с голыми руками и желанием мгновенного удовлетворения.

Спрос на инвестиционные фонды возникает только если сначала признать, что косвенные (более окольные, более длинные) производственные процессы дают большую или лучшую продукцию на выходе, чем прямое и короткое производство. Во-вторых, должно быть накоплено количество настоящих (потребительских) благ необходимых для обеспечения необходимых потребностей в течении производства будущих благ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Лжеправители
Лжеправители

Власть притягивает людей как магнит, манит их невероятными возможностями и, как это ни печально, зачастую заставляет забывать об ответственности, которая из власти же и проистекает. Вероятно, именно поэтому, когда представляется даже малейшая возможность заполучить власть, многие идут на это, используя любые средства и даже проливая кровь – чаще чужую, но иногда и свою собственную. Так появляются лжеправители и самозванцы, претендующие на власть без каких бы то ни было оснований. При этом некоторые из них – например, Хоремхеб или Исэ Синкуро, – придя к власти далеко не праведным путем, становятся не самыми худшими из правителей, и память о них еще долго хранят благодарные подданные.Но большинство самозванцев, претендуя на власть, заботятся только о собственной выгоде, мечтая о богатстве и почестях или, на худой конец, рассчитывая хотя бы привлечь к себе внимание, как делали многочисленные лже-Людовики XVII или лже-Романовы. В любом случае, самозванство – это любопытный психологический феномен, поэтому даже в XXI веке оно вызывает пристальный интерес.

Анна Владимировна Корниенко

История / Политика / Образование и наука
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное
1937. АнтиТеррор Сталина
1937. АнтиТеррор Сталина

Авторская аннотация:В книге историка А. Шубина «1937: "Антитеррор" Сталина» подробно анализируется «подковерная» политическая борьба в СССР в 30-е гг., которая вылилась в 1937 г. в широкомасштабный террор. Автор дает свое объяснение «загадки 1937 г.», взвешивает «за» и «против» в дискуссии о существовании антисталинского заговора, предлагает решение проблемы характера сталинского режима и других вопросов, которые вызывают сейчас острые дискуссии в публицистике и науке.Издательская аннотация:«Революция пожирает своих детей» — этот жестокий исторический закон не знает исключений. Поэтому в 1937 году не стоял вопрос «быть или не быть Большому Террору» — решалось лишь, насколько страшным и массовым он будет.Кого считать меньшим злом — Сталина или оппозицию, рвущуюся к власти? Привела бы победа заговорщиков к отказу от политических расправ? Или ценой безжалостной чистки Сталин остановил репрессии еще более масштабные, кровавые и беспощадные? И где граница между Террором и Антитеррором?Расследуя трагедию 1937 года, распутывая заскорузлые узлы прошлого, эта книга дает ответы на самые острые, самые «проклятые» и болезненные вопросы нашей истории.

Александр Владленович Шубин

Политика