Демократия по чёрному (СИ)

Получив радостную весть о прибытии Ашинова, я занялся снова своими солдатами. Что-то они меня не очень радовали. Спасибо, конечно, французам, что научили их стрелять. Я же учил их любить, сначала меня, потом негритянскую армию, в которой они имели честь находиться. Рядом со мной, на полигоне, всегда находились оба моих советника. Голова верховного вождя Уука, и голова сотника Наобума, они всегда с укоризной смотрели на нерадивых негров, плохо понимавших мои приказы.

Но не всегда их укоризненные взгляды помогали мне. Иногда приходилось пускать в ход и мой личный штандарт. И лезвие копья щекотало щёки бездарностям, имевшим неосторожность покушаться на моё священное право сильного ими командовать.

Такие попытки давились на корню, и уничтожались всеми способами, главным образом, моральными. Осмеивание, презрение, всеобщее осуждение — вот, три кита, на которых зиждился воспитательный процесс, это чудо из чудес, и которые периодические взмахивали хвостами, плывя в нужную мне сторону.

Четыре тысячи здоровых негров, уставших бегать по полигону, радовали своей выучкой и умением стрелять. Не радовало то, что они использовали линейную тактику, вбитую им в голову французскими инструкторами. С этим надо было что-то делать.

Пока я размышлял, как отучить их бегать в атаку толпой, и густыми цепями, ко мне в хижину зашёл Бедлам. Зашёл он не просто так, а на огонёк. Вечер был прохладным, и в центре хижины горел очаг, с висевшим на нем котелком, в котором я варил, не помню уже какое, очередное зелье, дабы совершенствовать свои навыки.

Энергии у тридцатилетнего мужчины (у меня, то есть) было хоть отбавляй, а сбросить напряжение с женщиной, я себе не позволял. Как только начинал об этом думать, так сердце начинало ныть, а в голове всплывал образ Нбенге. Не пришло ещё время, не пришло.

Вот по поводу женщин, ко мне и зашёл Бедлам.

— Тут такое дело Мамба, — начал он разговор.

— Какое, Бедлам?

— Непростое!

— Ну-ну, — поощрил я обычно неразговорчивого друга, по простоте душевной называвшего меня не князем, не команданте, а просто Мамбой.

— Воины наши, дюже женщин хотят, а ты запрещаешь и наказываешь, вплоть до казни. Но, против природы не попрёшь! Организмы молодые, размножаться хотят, а жениться им пока нельзя. Что делать будем?

— Как обычно. Все окрестные дупла в их полном распоряжении, главное, чтобы по размеру было, и без птиц, гадов, и насекомых, — пошутил я, чёрный армейский юмор, знаете ли.

Очевидно, Бедлам привык к моему юмору, но сейчас счёл его неуместным, и недовольно скривился.

— Хорошо! Есть ли женщины у тебя на примете Бедлам, готовые за блага, снимать напряжение у воинов, и делать им приятное.

— Есть!

— Гм… и много?

— Много!

Вот же блин, во все времена, и во всех странах, одно и то же. Есть потребность, есть возможности. На каждый товар, свой купец. Хоть на что.

— Ладно, организовывай их, строй им хижины за городом, заселяй, поставь на довольствие, ну и там всем обеспечь, что им нужно. А за услуги пусть берут подарки, и придумай что-нибудь, в качестве оплаты их услуг. Вроде, как жетоны на право воспользоваться услугами жриц любви.

— Да, и зная вашу горячность, изготовь жетоны с цифрой один, два и три, — и я нарисовал на земле эти цифры.

— Смысл такой. Этими жетонами будем поощрять лучших воинов. Стандартный, с цифрой один, то есть приходишь и один раз пользуешь эту любительницу ничего не делать, а только ноги раздвигать.

— С цифрой два, надо уже заслужить, попотеть, так сказать, но не на женщине, а на полигоне, либо проявить другие полезные навыки, или смекалку. Тут уж два раза за раз можно пользовать, и не одну.

— С цифрой три, и так всё понятно, если уж такие сильные найдутся, либо долго жившие в воздержании, больше я думаю не надо. Только, с такими надо поосторожнее. В общем, систему понял? Понял! Дальше сам разберёшься сам.

— И ещё, я тебе рассказывал, про невидимых микробов, вот самые вредные, как раз там у женщин и живут, их проказою зовут. Да и не только они. Ты думаешь, почему женщины такие вредные, во! Всё оттуда, а потом мужчины во всём виноваты!

— Таких надо сразу выявлять и изолировать, и всех мужчин, которые этим отмечены, тоже. Дальше будем думать, что с ними делать.

Бедлам вышел от меня, ещё более озадаченным, чем прежде. А то ж! Думал, так всё легко. Я тебе напридумываю, и не такое. Век… помнить меня будешь, да и не ты один.

Закончив разглагольствовать с Бедламом, я снял котелок, с уже почти остывшим отваром, и осторожно сцедив его в глиняную кружку, отпил из неё. Тёплая волна прохладой прошлась по моему пищеводу. В отваре присутствовал набор трав, по вкусу напоминавших мяту. Приходилось делать и пить его, он помогал снижать потенцию, и в голову не били гормоны, или что там нам бьёт в голову, когда женщин нет.