Демократия по чёрному (СИ)

Обстряпав ещё пару тёмных делишек, они отчалили на пароходе в Африку. В порту Нового Орлеана новые знакомые заверили Шнеерзона, что скоро у него появится и свой пароход. Не новый, конечно, но ещё крепкий. Бермудский треугольник — такая страшная вещь, тонет там невозможно сколько кораблей, а то и пропадают без вести.

А так, найдёшь пароход, например, в порту Кабинды, с экипажем, но без названия. Название придумал, порт приписки обозначил новый. И вот пароход, под названием «Чёрное солнце Африки», вновь бороздит океанские просторы, не заходя, впрочем, в европейские воды.

Ефим Сосновский с удовлетворением запечатал конверт международной почты, и отправил его с первым судном, зашедшим в порт Кабинды.

Облокотившись на деревянную стойку маленькой конторки, располагавшейся в убогой глиняной хижине, над деревянной дверью которой красовалась надпись на португальском «Banco», он мечтательно обвёл взглядом хлипкую и скудную обстановку.

— Ничего, я докажу вам всем! Я… Фима Сосновский, стану первым банкиром Африки, а вы все будете молить меня о кредитах, — сказал он вслух и погрузился в расчёты, раскрыв на первой странице девственно чистую бухгалтерскую книгу.

«Фима, Фимочка, сыночек», — заливалась слезами над письмом сына его рано постаревшая мать, урождённая Гинзбург, наследница одной из младших ветвей знаменитого рода российских банкиров и баронов.

Неизвестное лицо перевело на счёт Горация Гинзбурга сумму, которую проиграл на бирже Фима, когда в 1892 году рубль резко подешевел и все долговые обязательства повисли на банкирах.

Государство не пришло на помощь Гинзбургам, а Фима, который попал не в ту струю, вынужден был бежать, как оказалось впоследствии, в Африку, чтобы не сесть в тюрьму. А ведь Гинзбурги когда-то дали Российский империи в долг десять миллионов рублей, на ведение Крымской войны, отказавшись от процентов, и получив за это титул баронов.

Но всё течёт, всё меняется, и Александр III не стал помогать баронам. Гинзбурги, потеряв миллионы, усвоили урок, и переключились на золотодобычу. Гораций Гинзбург, получив на свои счета сумму, потраченную Ефимом Сосновским, был изрядно удивлён, если не сказать, ошарашен.

Вместе с тем, его сердце наполнила теплота. Значит, не скурвился дальний родственник, нашёл в себе силы и возможности отдать долг, даже не появляясь на глаза. Такой поступок, непременно, требовал награды. Вызвав его мать, Лидию Сосновскую (Гинзбург), он начал выспрашивать её о Фиме, но изгоревавшаяся мать ничего не знала о сыне.

Плача, теперь уже не от горя, а от радости, она протянула барону Горацию Гинзбургу мятый и заплаканный конверт, в котором находилось письмо от Фимы. Почтовый штемпель ясно указывал адрес отправителя: Африка. Португальское Конго. Порт Кабинда, почтовое отделение № 1. Ефиму Сосновскому.

Подойдя к большому глобусу, стоявшему в углу кабинета, Гораций задумчиво раскрутил его и уставился на маленькое коричневое пятно, между французским Конго и португальской Анголой.

— Ты смотри, паршивец, куда добрался. И прямо, словно вишенка на торте, расположился, между умными и красивыми. Далеко пойдёшь, если раньше времени не умрёшь! Ну да, для того, кто добрался до самой жопы мира, неизвестно где, эта участь будет предназначена не скоро.

— Раз пришло одно письмо, то придёт и другое, — успокоил он рыдающую от переполнявших её эмоций мать.

— Хватит плакать, Лидия, сын жив, и тебе того желает. С долгами он расплатился. Жди от него второго письма, да какой оказии, или я тогда плохо разбираюсь в людях, — пробормотал он уже про себя.

— Как что получишь, сразу ко мне. Наверняка, у него будут интересные предложения. Не только лишь Сибирскими золотыми приисками нам прирастать надобно, и в Африки что-то подобное искать необходимо. Не зря Фима объявился, ох не зря, прям в руку.

И, отпустив мать, он ещё в течении часа рассматривал маленькое коричневое пятнышко на глобусе, находящееся немного выше Анголы и обозначавшее Кабинду. Его личный секретарь, тем временем, готовил все справки по Африке. Какие товары, пути, деньги, сферы влияния, в общём, всё то, без чего никак не получается вести бизнес в любом регионе, и на любом континенте нашей планеты Земля.

Феликс, с истинно немецкой педантичностью, подсчитывал барыши от продажи сигарет, которые уже стали «брендовыми», и были популярны во всей России, от Камчатки до Хельсинки.

Артиллерийский завод был построен, и теперь проходил последнюю доводку станочного оборудования, готовясь принимать заказы на производство пушек. Рядом возводились стены новых цехов для производства снарядов и патронов.

Как не пришлось кривить душой, но Мамбовский посыл про строительство артиллерийского завода в Астрахани пришлось проигнорировать, чтобы он там себе не думал. А вот купец первой гильдии, Амуров, на этом не успокоился. Продав свою долю в табачной фабрике Феликсу, он взялся за постройку небольших кораблей, способных передвигаться по Каспийскому морю. А также начал лоббировать интересы трансафриканского пути, пафосно назвав его «Из Белой России в Чёрную Африку», из варяг в арапы.