Демократия (сборник)

Рассмотрим также «включенность» самой Дидион — и изменения в атмосфере повествования, последовавшие в результате. Каким образом? Так получилось, что я сама была выпускницей Беркли, а это означало, что двадцать лет назад в такой же, или похожей, комнате (высокие фрамуги, резные украшения из золотистого дуба, следы от растоптанных сигарет на полу — шестьдесят лет выпускных страстей, не исключая и моих) я рассматривала те же вопросы или что-то похожее. В 1955 году в этом кампусе я впервые заметила, как ускорилось время. В 1975 году оно уже не просто ускорилось, но коллапсировало, проваливалось само в себя — этот процесс напоминал превращение взрывающейся звезды в черную дыру; на фоне всего, что осталось не усвоенным мною, мне вспоминаются лишь обрывки неверно заученных стихов. Приношу извинения А. Э. Хаусману, Т. С. Элиоту, Дэлмору Шварцу:

Из тех трижды по двадцать да десяти, что даются[127]

. Эти двадцать моих уже не вернутся.
Черно-бурые над головою крыла,
Двадцать лет, и весна прошла.
В той школе до срока мы постигаем,
Что время — костер, на котором сгораем.

Сентиментальное видение временного пристанища.

Все меньше времени остается для подобных смотров и пересмотров.

В этом довольно лихорадочном состоянии я, казалось, могла сосредоточиться лишь на чтении газет, особенно на чтении сообщений из Юго-Восточной Азии: в рушащихся столицах мне виделся наглядный пример эффекта черных дыр. Я сказала «рушащихся». Многие из студентов, с которыми я говорила, употребляли выражение «освобождаемых». «Пресса истэблишмента предлагает нам радостные новости», — сказал один из них, и в следующий раз в разговоре я заменила «рушащиеся» на «закрывающиеся».

Каждое утро я шла пешком от факультетского клуба до газетного киоска на Телеграф-авеню, чтобы купить сан-францисскую «Кроникл», лос-анджелесскую «Таймс» и нью-йоркскую «Таймс». Каждый полдень я читала те же сообщения, но под другими заголовками и в других колонках в сан-францисской «Икзэминер», оклендской «Трибюн» и «Газетт», выходившей в Беркли. Между двумя выпусками успевали испариться танковые батальоны. Триста самолетов с зафиксированной геометрией крыла исчезли до новой статьи об игре президента в гольф в клубе избирательного округа Эльдорадо, Палм-Дезерт, штат Калифорния.

Я опускала заметки политического характера, сосредоточиваясь на деталях: стоимость визы, дающей возможность покинуть Камбоджу за несколько недель до закрытия Пномпеня, составляла пятьсот американских долларов. Посадочные огни для вертолетов, садившихся на крышу американского посольства в Сайгоне, были красный, белый и голубой. Американская эвакуация из Камбоджи и Вьетнама проходила соответственно под кодовыми обозначениями «Взлет орла» и «Порывистый ветер». Количество купюр, сожженных во дворе ДАО[128] в Сайгоне перед тем, как поднялся последний вертолет, составило три с половиной миллиона американских долларов и восемьдесят пять миллионов пиастров. Кодовое наименование этой операции было «Сожжение денег». Количество вьетнамских солдат, которым удалось забраться в последний американский «727-й», покидавший Дананг, составило 330 человек. Количество вьетнамских солдат, сорвавшихся со стоек шасси «727-го», составило 1 человек. «727-й» принадлежал «Уорлд эйруэйз». Пилота звали Кен Хили.

Я снова и снова перечитывала сообщения, не в силах оторваться от повторов и неразберихи распадающейся картины, словно от огней умчавшегося поезда, но читала я исключительно статьи, имевшие хотя бы отдаленное отношение к Юго-Восточной Азии. Все остальные новости проходили незамеченными и непрочитанными, и, если бы первое полученное сообщение, что Пол Кристиан убил Уэнделла Омуру, не было озаглавлено ПРОТИВНИК КОНФЛИКТА ВО ВЬЕТНАМЕ ИЗ КОНГРЕССА ЗАСТРЕЛЕН В ГОНОЛУЛУ, я, вероятно так его и не прочла. В этот первый полдень Жанет Зиглер не была упомянута ни разу, однако уже утренние выпуски пестрели ее именем, в «Кроникл» были ее фотографии, нью-йоркская «Таймс» отвела ей отдельную колонку под заголовком ТРАГЕДИЯ НА ОСТРОВЕ КОСНУЛАСЬ СЕМЕЙСТВА ВИКТОР, где фигурировали Инез и Гарри Виктор.

Это было 26 марта 1975 года.

В среду утром.

Я попробовала позвонить Инез Виктор в Нью-Йорк, но ее уже не было на месте.

12

Взгляните на это следующим образом.

Представьте себе восход солнца в то утро в среду 1975 года, каким его видел Джек Ловетт.

Из комнаты для операторов в аэропорту Гонолулу. Теплый дождь на взлетной полосе.

Запах авиабензина.

Чартерные рейсы военного назначения — предлог для пребывания Джека Ловетта в комнате операторов аэропорта — «С-130-е», «ДС-8-e», прибывавшие из Сайгона уже на протяжении всей ночи, сгрудились вокруг ангаров обслуживания.