Демократия (сборник)

«Когда-то точно таким же был центр Гонолулу, Дуайт. Вот и все».

«„Морская лужайка“. Вот уж действительно, в названии выражена суть. Отличное пастбище для креветок».

«Это же превосходная земля, Дуайт. И ты это знаешь».

«Превосходное болото. Прошу прощения. Превосходное священное болото. Получается, что Дик купил себе старинное кладбище кахунов. На любые работы там наложено строжайшее табу».

«Плевал я на это табу. Табу появилось после того, как ты начал шуры-муры с Уэнделлом Омурой».

«Кстати, об Уэнделле Омуре», — сказала Инез.

«Если вы проедете с наветренной стороны, вы также сможете остановиться в Ланикаи. — Руфи Кристиан казалась рассеянной, сосредоточенной исключительно на своей хризантеме из крекера. — Сделай так, чтобы Билли почувствовал, как мы здесь на самом деле живем».

«Мне кажется, как раз сейчас он чувствует», — сказала Инез.

Дуайт Кристиан вытащил дольку лимона из своего мартини и принялся ее изучать.

Дик Зиглер рассматривал потолок.

«Давайте начнем с того, что условимся: папа был на террасе», — сказала Инез.

«Инез, — сказал Дуайт Кристиан. — У меня на жалованье тридцать два юриста. В этом доме. Если бы я захотел послушать разглагольствования законника, я бы вызвал одного из них. Предложил бы ему выпивку. А кстати…»

Дуайт Кристиан протянул свой бокал.

«Мысль Дуайта, как я ее вижу, заключена в следующем, — сказала Руфи Кристиан. Она наполнила бокал Дуайта Кристиана из шейкера, стоявшего на столе, поднесла к губам и сделала недовольную гримасу. — Зачем выставлять напоказ семейное белье?»

«Именно, — сказал Дуайт Кристиан. — Зачем, черт побери, делать упор только на отрицательном?»

«Плевал я на это табу», — сказал Дик Зиглер.

Поскольку фильтр Билли Диллона настроен на комическую сторону вещей, у его памяти широкий диапазон. Несколько месяцев спустя он говорил, что этот его первый вечер в Гонолулу дал ему новый «угол зрения» на технику разрешения кризисных ситуаций в американских деловых кругах. «Они занимаются этим с крекером в зубах, — сказал он. — Старый восточный трюк. Его знают все акулы». В своем же отчете о том вечере и последовавших четырех днях Билли Диллон ни разу не упомянул Джека Ловетта, что было его собственным трюком.

7

У меня также есть версия Инез.

Не то чтобы она противоречила версии Билли Диллона, однако и далеко не во всем с ней совпадает. В рассказе Инез о том первом вечере в Гонолулу речь идет в меньшей степени о тех членах семьи, которые присутствовали, нежели об отсутствовавших.

Меньше касается, скажем, Дика Зиглера, чем Жанет.

Меньше Дуайта и Руфи Кристиан, чем Пола Кристиана и даже Кэрол.

По версии Инез, например, она по крайней мере расставила по своим местам все, что касалось комнаты Пола Кристиана в Ассоциации молодых христиан.

Комната в Ассоциации молодых христиан должна была послужить ранним предупреждением — с этим могли согласиться даже Дик Зиглер и Дуайт Кристиан.

Разумеется, один из них рассказал Инез еще до всего этого о комнате ее отца в Ассоциации молодых христиан.

Его знаменитая комната на одного человека в «А».

Пол Кристиан занял эту комнату, когда вернулся из Туниса. Никто не мог с уверенностью утверждать, что он провел там хотя бы одну ночь, однако он о ней часто упоминал. «Мне пора в мою одиночку в „А“», — говорил он обычно, покидая обеденный стол в доме Дуайта, Дика и Жанет или какого другого дома в Гонолулу, и можно было быть уверенным, что кто-нибудь из гостей тоже поднимался и что-то срочно предлагал: у одних — свободный коттедж, у других — комната с отдельным выходом, тут — домик на берегу, там — детская пристройка, которую нет смысла оставлять нежилой. Приходи и живи, не дай месту пустовать. Правда; сделайте одолжение. Как бы сдаваясь, Пол Кристиан в таких случаях пожимал плечами и поднимал руки ладонями вверх. «Боюсь, всем известно мое положение», — бормотал он, уступая просьбам.

В тот год Пол Кристиан часто говорил о своем «положении». Разумеется, Инез слыхала, как ее отец говорил о своем положении.

Он характеризовал свое положение как «внизу» или «на дне», считая себя пассивной жертвой внезапного поворота фортуны и эгоизма членов его семьи («Дуайт сейчас наверху, ему не понять моего положения», — говорил он своим собеседникам, среди которых был и Дик Зиглер), а за несколько месяцев до происшедшего он стал пользоваться домом, расположение которого — из него были видны одновременно дом Жанет и Дика на Кахала-авеню и поле для гольфа, на котором Дуайт Кристиан играл каждое утро, — в точности соответствовало его представлениям.

«Ирония состоит в том, что, готовя себе растворимый кофе, я могу наблюдать, как Дуайт делает первый удар по мячу», — говорил он иногда.

«Ирония состоит в том, что, поедая свой скромный обед из консервированного тунца, я теперь могу видеть, как Жанет отдает приказания своему садовнику», — говорил он в других случаях.