Демократизация

Хотя только Турция, как представляется, отошла от авторитаризма и консолидировала демократические институты, подавляющее большинство стран региона в последние 30 лет также переживали процессы либерализации. В конце 1980‑х годов, еще до падения «железного занавеса» в Европе, Тунис и Алжир осуществили либерализацию политических систем и начали успешный процесс демократизации. Страны арабского мира могли до некоторой степени опираться на краткосрочный опыт демократического правления периода колониальных мандатов и непосредственно после обретения ими независимости. Кроме того, демократическая риторика конца 1980‑х годов не обошла стороной правящие элиты. Так, в конце 1980‑х и начале 1990‑х годов меры по либерализации были приняты в Египте, Марокко, Ливии и Иордании, показав, что дискурс и практика демократии не чужды арабскому миру. Даже Саудовская Аравия и страны Персидского залива были вынуждены привнести некоторые изменения, направленные на расширение консультаций с более широким кругом социальных групп и объединений, хотя и не со всем населением. Позже всех демократический эксперимент совершила Сирия с приходом Башара Асада в 2000 г. Фактически только Ирак избегал введения хотя бы фасадных демократических институтов и оставался абсолютно авторитарной страной. Эксперименты с либерализмом и демократическим правлением совершались с целью восстановления легитимности политических элит и не планировались как начало радикальных политических изменений. Именно поэтому консолидация в конечном счете не произошла, и к середине 1990‑х годов вновь прочно утвердился авторитаризм. В конце 1990‑х годов в ряде стран, включая Иорданию, Марокко и Сирию, к власти пришло новое поколение лидеров, возродив надежды на перемены, но эти надежды были эфемерными. Тем не менее демократический дискурс и экономические изменения конца 1980‑х годов оказали глубокое воздействие как на арабские общества, так и на Иран, и новый авторитаризм существенно отличался от прежнего: различные социальные объединения и группы теперь выражали необходимую поддержку правящим элитам[942]. Таким образом, на основе предварительного ознакомления с регионом можно, безусловно, сделать вывод о том, что постоянство авторитаризма является главной отличительной чертой региона Ближнего Востока и Северной Африки. Однако этот основополагающий факт не должен отвлекать внимания от различного опыта стран региона в процессе глобальной волны демократизации.

Проникновение демократического дискурса и внешнее давление в пользу хотя бы формального соответствия требованиям либеральной демократии глубоко повлияли на страны арабского мира, которые адаптировались к этой новой среде путем модификации институциональной структуры государства и поиска новых стратегий обеспечения гарантий своего выживания за счет создания «фасадных демократий», которые удовлетворяли бы международное сообщество и внутренние сегменты общества, стремящиеся к демократии. Некоторые страны, такие как Марокко, опережали другие в вопросе либерализации и сегодня они по-прежнему могут утверждать, что следуют путем демократизации – хотя, по мнению большинства исследователей, процесс практически остановился[943]. Другие даже пережили определенный период демократического правления (например, Алжир в 1988–1992 гг.), прежде чем демократизация была насильственно остановлена вмешательством военных в демократический процесс. Тем временем Иордания, Тунис и Египет произвели ряд поверхностных изменений, номинально приняв содействующие либерализации законы и концепты для удовлетворения могущественных западных союзников. Наконец, такие страны, как Саудовская Аравия и Сирия, оставались авторитарными и нелиберальными, хотя обе пережили периоды краткосрочной «весны» в сфере активизма гражданского общества и социальной мобилизации против правящих режимов. Несмотря на то что демократические политические изменения в арабском мире не закрепились, неолиберальная повестка дня в экономике была успешно проведена в жизнь в странах региона. Это способствовало существенным экономическим и социальным переменам, которые, в свою очередь, имели решающее воздействие на соответствующие политические режимы. Сходные тенденции были характерны для политических и экономических событий в Иране, где после смерти Хомейни произошла существенная либерализация, завершившаяся избранием на пост президента страны сторонника реформ Хатами. Несмотря на то что программа реформ и демократизации Хатами в итоге была сломлена более консервативными силами внутри режима, современное иранское общество принципиально отличается от общества раннего периода исламской революции 1980‑х годов, а реформаторское движение и сегодня очень активно. Однако текущий международный климат не способствует экспериментам с политическими преобразованиями, а из-за активизации патриотического дискурса иранские консерваторы отложили проведение либеральных реформ в долгий ящик.